Крым. Ханы, султаны, цари. Взгляд на историю полуострова участника Крымской кампании

Черное море омывает Крым с запада и юга; поскольку на этом море не бывает приливов и отливов, воды его почти полностью замкнутых сушей маленьких бухт похожи на озерные. Само оно отличается большим размером, компактной формой и почти ничем не разрываемой поверхностью: однообразие его водной глади нарушают только один маленький остров возле устья Дуная и две скалы около берегов Крыма. Его максимальная длина с востока на запад составляет примерно 690 миль, а максимальная ширина с севера на юг, между Одессой и Константинопольским проливом, равна 390 милям. Между южной оконечностью Крыма и Синопом, расположенным напротив нее на другом берегу, в Малой Азии, море сужается до размера чуть меньше 160 миль. В восточном направлении оно тянется на 300 миль, но ближе к концу становится эже. Его воды занимают площадь примерно в 180 000 квадратных миль – больше, чем Балтийское или Каспийское море, но меньше, чем Северное. Общая площадь его бассейна, куда входят земли, вода с которых стекает в Днестр, Днепр, Буг, Дон, Кубань и другие реки, немногим меньше 1 000 000 квадратных миль. Сюда входят около трети Европы и небольшая часть Юго-Западной Азии. Длина побережья более 2000 миль. Полибий писал, что расстояние по диагонали через море от Фракийского Босфора до Босфора Киммерийского, то есть от Константинопольского пролива до пролива Керченского, равно 500 римским милям. Эта цифра очень точна и доказывает, что у древних существовал более точный, чем мы обычно считаем, способ определять расстояние, пройденное кораблем. Они сравнивали его по форме со скифским луком, уподобляя южный берег тетиве, а остальную часть самому луку. Сходство приблизительное, но все же достаточно точное. Из-за огромного количества осадочных пород, принесенных северными реками, Полибий рискнул предсказать, что Черное море в будущем обречено стать непригодным для судоходства, а возможно, вообще превратится в сушу. Но его большая глубина в сочетании с мощным и постоянным потоком воды, идущим через Константинопольский пролив, всегда сможет справиться с осадочной почвой, принесенной реками, и море не придет к такому концу – хотя идет образование новых участков суши возле устьев рек. Во времена греческих географов на расстоянии одного дня плавания от Дуная существовала большая отмель длиной в тысячу стадиев, на которой часто по ночам застревали суда моряков. Но сейчас нет никаких ее следов. Вероятно, за девятнадцать или двадцать веков земли возле устья накопилось так много, что бывшая отмель, когда-то находившаяся на расстоянии тридцать или сорок миль от берега (примерно столько мог проплыть за день древний корабль), стала частью суши. Вода в Черном море не такая соленая, как в Средиземном, но намного солоней, чем в Балтийском, несмотря на большое количество пресной воды, поступающей из рек, и на постоянное вытекание из него воды через Константинопольский пролив. Чтобы объяснить это, некоторые географы предположили, что существует подводное течение от архипелага через Дарданеллы и оно подсаливает воды, с которыми под конец смешивается. Но достаточным и более удовлетворительным объяснением является изобилие соли на северных берегах. Должно быть, часть этой соли постоянно просачивается в море.

Этот расположенный в глубине материка огромный водоем был известен под разными именами, в том числе – противоположными по значению. Латинские писатели часто называли его просто Pontus, то есть море. Греки в самом начале его истории именовали его Axenus – «негостеприимный». Вероятно, это имя досталось морю из-за штормов, которые часто случаются на нем в некоторые периоды года и были грозной опасностью для робких и неумелых моряков, а также из-за варварских нравов народов, живших на его берегах: некоторые из этих северных скифских племен даже слыли людоедами. Позже, основав свои колонии на этом побережье, греки заменили это название на более благоприятное Euxinus – «гостеприимное», «дружелюбное к чужеземцам», – чтобы воздать хвалу своим цивилизованным манерам и привлечь туда новых поселенцев. Но плохая репутация – все равно, справедливо она приобретена или нет, – крайне прилипчива. Несмотря на перемену названия, старая поговорка о собаке, которой один раз дали плохое имя, в этом случае оправдалась: люди были упрямы и относились к «Гостеприимному морю» так же плохо, как раньше к «Негостеприимному». И до сих пор у них сохраняется впечатление, что в характере этого моря есть что-то особенно скверное, чего нет у других морей. Его современное имя лишь укрепило это представление.