Крым. Полная история

В этой чудовищной обстановке в Крыму была формально установлена советская власть, просуществовавшая полтора месяца – с середины марта по апрель 1918 года.

В Симферополе был сформирован Совет народных комиссаров, которым руководил профессиональный революционер Антон Слуцкий, а председателем ЦИК стал рижанин Жан Миллер. Власть этого Совнаркома была чисто формальной. «Красная армия в Крыму превратилась в банду мародеров», – признавал сам Слуцкий.

Лидеры республики Таврида в конце концов и сами стали жертвами террора. В конце апреля они были арестованы крымско-татарскими националистами и после долгих пыток и издевательств расстреляны в горной балке рядом с поселком Шума. Мятеж этот вскоре был жестоко подавлен отрядом революционных матросов, а казненные похоронены в центральном парке Алушты.

Центрофлот

Главной и определяющей силой на Крымском полуострове был Черноморский флот: только в Севастополе на кораблях и в крепости находилось около сорока тысяч моряков. Но и тут дела обстояли плохо: после отмены воинской дисциплины все самое дурное, все, что раньше сдерживалось и порицалось, вышло наружу. Наглость, жестокость, презрение к авторитетам – эти омерзительные качества теперь считались достоинствами.

Единственным органом, способным к реальному управлению, был Черноморский Центрофлот. Он являлся одновременно и политическим, и командным органом Черноморского флота, располагал собственным аппаратом управления и средствами связи. Но и Центрофлот более не мог сдерживать агрессии моряков. К тому же его власть ограничивалась в основном побережьем. В центральной части Крыма еще действовали сторонники Крымско-татарской народной республики, Белое движение, отряды украинского гетмана Скоропадского. Особую опасность представляли так называемые «зеленогвардейцы», или попросту «зеленые». Нет, они не имели никакого отношения к экологическому движению, а просто были сборищем вульгарных анархистов, отвергавших всякую власть и живших исключительно грабежами.

Однако власти некоторых городов сумели проявить твердость.

В Феодосии высадился отряд «революционных матросов» с эсминца «Федосини», желая устроить резню, но «истребление контрреволюции» в городе было быстро остановлено благодаря позиции Феодосийского совета. Озверевших от крови матросов выгнал комендант города, бывший портовый грузчик Михаил Федорович Барсов.

Зверь зверем. С крученкой во рту.
За поясом два пистолета.
Был председателем «Совета»,
А раньше грузчиком в порту.
Когда матросы предлагали
Устроить к завтрашнему дню
Буржуев общую резню
И в город пушки направляли, —
Всем обращавшимся к нему
Он заявлял спокойно волю:
– «Буржуй здесь мой, и никому
Чужим их резать не позволю», —

написал поэт Максимилиан Волошин об этом человеке. Феодосийский Ревком даже был обвинен в поддержке буржуазии и саботаже. Но в тот раз наказания не последовало: советская власть в Крыму была уже на грани гибели. Барсова расстреляли «белые» в 1919 году.

Не было террора в Керчи и в Алупке.

Керчью руководил старый большевик, интеллигент, редактор газеты Михаил Петрович Кристи. Он спас город от резни, которую много раз порывались устроить пришлые матросы.

Узники виллы Дюльбер

В поселке Кореиз есть парк, окруженный высокой зубчатой стеной. Там среди пальм скрывается дворец в витиеватом восточном стиле с арабской надписью над входом: «Да благословит Аллах входящего». Дворец этот называется Дюльбер, в переводе с тюркского – «прекрасный», он принадлежал одному из великих князей. Во дворце Дюльбер оказались под домашним арестом почти двадцать человек Романовых, членов их семей и приближенных.

Заключение Романовых в этом замке было, скорее, актом милосердия: за высокими и прочными стенами дворца сознательные революционные матросы спасали Романовых от других революционных матросов, менее сознательных.

Дело в том, что Ялтинский совет постановил всех Романовых немедленно расстрелять, а более дисциплинированные севастопольцы, понимая, что многие из этих людей ни в чем не виноваты, ждали распоряжений от Ленина. Командовал всем Филипп Львович Задорожный – матрос Черноморского флота Российской империи. На его отношение к пленникам повлияло то, что он познакомился с некоторыми великими князьями во время службы во флоте и уважал их.

За зубцами Дюльбера разместили пулеметы – к бою красных с красными готовились всерьез.

Кормили узников скверно и скудно, несмотря на то, что при них остался привычный им повар, который старался как мог, но чаще всего не мог предложить ничего кроме горохового супа с мясом осла или горного козла. В остальном же условия заключения были вполне сносными, несмотря на ежеминутную опасность быть расстрелянными.