Крым в годы смуты (1917–1921 гг.)

Тем не менее, продолжал работать Таврический университет, где преподавали выдающиеся деятели науки, вынужденно оказавшиеся в Крыму. После смерти от сыпного тифа Р. И. Гельвига 2 октября 1920 года (н. ст.), на должность ректора университета избран академик В. И. Вернадский. В 1920 году в Керчи открылся Боспорский университет, существовавший в основном на частные пожертвования. В Севастополе велись занятия в Юридическом институте⁶⁷⁸. В городах полуострова существовали «народные университеты» – свободные высшие курсы для желающих повысить свой образовательный уровень, где с лекциями выступали преподаватели высших учебных заведений.

При Гражданском управлении была организована Археологическая комиссия, в ведении которой находились Херсонесская дирекция музеев и раскопок Тавриды, Керченская дирекция музеев, генуэзская крепость в Судаке, генуэзская крепость и Археологический музей в Феодосии, Ханский дворец в Бахчисарае, музей и памятники обороны 1854–1855 годов в Севастополе. Под председательством А. И. Маркевича продолжала действовать авторитетнейшая краеведческая организация – Таврическая ученая архивная комиссия. Летом 1920 года при Крымском обществе естествоиспытателей и любителей природы создалась комиссия по изучению естественных производительных сил Крыма. На осень планировался съезд ученых Таврии.

Преодолевая трудности, развивалось книгопечатание. В 1920 году только «Русским книгоиздательством в Крыму» было выпущено книг общим тиражом 200 тысяч экземпляров, в том числе 150 тысяч учебников.

Била ключом театральная жизнь. В Крыму снимались кинофильмы с участием известных артистов, проходили художественные выставки, открывались литературные клубы⁶⁷⁹.

Подвергаясь гонениям, действовали профсоюзы и, согласно положению от 23 октября, имели право оказывать помощь – материальную, юридическую и медицинскую – своим членам. Это давало рабочим дополнительное подспорье. Несмотря на репрессии, объявлялись забастовки. В ответ производились аресты. Пресекались забастовки и другим средством – отправкой на фронт.

Упоминавшееся экономическое совещание закончило свою работу 5 октября радужной резолюцией: «Общее экономическое положение земель, занятых Русской армией, оказывается, при непосредственном соприкосновении с действительностью, несравненно лучше, нежели это представляется в Западной Европе не только иностранцам, но даже и проживающим там русским людям.

Производительные силы края и платежные силы населения используются в настоящее время скорее недостаточно и с избытком покрывают текущие расходы управления.

Средства нужны лишь для покрытия чрезвычайных военных издержек и в особенности для снаряжения армии, крепкой духом, идущей к близкой окончательной победе и нуждающейся исключительно в материальном снабжении и обмундировании»⁶⁸⁰.

Однако приехавшие из Европы авторы этой рекламной картинки предпочли вернуться обратно.

Врангель же чрезвычайно удачно обрисовал тот заколдованный круг, в котором оказался крымский режим: «Маленькая территория Крыма не могла… прокормить армию», а «расширение занятой территории требовало увеличения численности армии»⁶⁸¹. Так вызрел замысел десантов – Донского в июле (под командованием казачьего полковника Ф. Д. Назарова) и Кубанского в августе (под командованием генерал-лейтенанта С. Г. Улагая).

К группе Улагая присоединилось 10 тысяч кубанских казаков и столько же ранее интернированных в Польше войск генерал-лейтенанта Н. Э. Бредова, но это были последние резервы. Людские ресурсы оказались исчерпаны. Обстановка вынудила Врангеля принять крайне жесткие меры для пополнения армии. Он подписывает репрессивный приказ от 4 сентября, требовавший взамен уклоняющихся от призыва брать на службу членов той же семьи мужского пола в возрасте от 17 до 43 лет, что, конечно же, не могло не вызвать озлобления населения.

Судьба Правительства Юга России стала целиком зависеть от исхода войны Советской России и Польши. «Принятие Польшей мира, усиленно предлагаемого большевиками, и на котором настаивало правительство Ллойд-Джорджа (Великобритания. – Авт.), было бы для нас роковым»⁶⁸². Италия, Бельгия, США, Япония благожелательно относились к режиму Врангеля, но признавать его не спешили. На это решилась союзница Польши – Франция, выдвинув, однако, ряд условий: признание долговых обязательств предыдущих русских правительств, перехода земли в руки крестьян и создание народного представительства на демократических основах.

Из английской печати стало известно, что французское правительство президента А. Мильерана выдвигает еще ряд требований, причем весьма жестких: передача Франции права эксплуатации всех железных дорог Европейской России на определенный срок, права взимания таможенных и торговых пошлин во всех портах Черного и Азовского морей, излишка хлеба на Украине и Кубани, 3/4 добычи нефти и бензина, 1/4 добытого донецкого угля. Некоторые авторы считают, что врангелевское правительство согласилось на эти условия⁶⁸³.