Крым в стихах русских поэтов

Нельзя от них отвлечь вперившиеся взоры,

И мысль запугана их дикой красотой.

Здесь в грозной прелести

могуществом и славой

Природа царствует с первоначальных дней;

Здесь стелется она твердыней величавой,

И кто помериться осмелился бы с ней?

Уж внятно, кажется, природа человеку

Сказала: здесь твоим наездам места нет,

Здесь бурям и орлам одним испокон веку

Раздолье и простор! А ты будь домосед.

Но смертный на земле

есть гость неугомонный,

Природы-матери он непослушный сын;

Он с нею борется, и волей непреклонной

Он хочет матери быть полный властелин.

Крамольный сын, ее он вызывает к бою;

Смельчак, пробил ее он каменную грудь,

Утесам он сказал: раздвиньтесь предо мною

И прихотям моим свободный дайте путь!

И с русской удалью, татарски-беззаботно,

По страшным крутизнам

во всю несемся прыть,

И смелый лозунг наш

в сей скачке поворотной:

То be or not to be – иль быть, или не быть.

Здесь пропасть, там обрыв:

всё трынь-трава, всё сказки!

Валяй, ямщик, пока не разрешен вопрос:

Иль в море выскочим из скачущей коляски,

Иль лбом на всем скаку ударимся в утес!

IX. Ливадия

(27 июля)

Отчего красою новой

Улыбается нам день,

Свеяв с тверди бирюзовой

И последней тучки тень?

Отчего он так светлеет?

Отчего еще нежней

Нас лобзает, нас лелеет

Теплой ласкою своей?

Отчего так благосклонно

И так празднично глядят

Море, берег благовонной

И его роскошный сад?

Отчего так солнце блещет,

Златом даль озарена

И так радостно трепещет

Моря синяя волна?

В этот день, всех дней прекрасней,

И земля и небеса,

Отчего еще согласней

В песнь сливают голоса?

Отчего везде так мило,

Чье-то имя слышно нам

И молитва, как кадило,

Свой возносит фимиам?

В уголок сей безмятежный

Отчего наш тайный враг —

Пресыщенье – неизбежный

Спутник всех житейских благ,

Не помыслит, не посмеет

Заглянуть за наш порог,

И, затихнув, здесь немеет

Шум заботливых тревог?

Древний мир очарованья

Ныне вновь помолодел,

Словно в первый день созданья

Юной жизнью он расцвел,

Непочатый самовластьем

Разрушительных веков,

Юным блеском, юным счастьем,

Свежей зеленью цветов —

Он увенчан, опоясан

Он жемчужною волной,

Свод небес над ним так ясен,

Да и сам он – рай земной.

Отчего, с природой дружно,

На кого ни погляди,

Все сердца горят так южно

В нашей северной груди?..

Оттого здесь всё так живо

Блещет праздничной красой,

Что встречаем день счастливой

Годовщины дорогой.

В этот день у колыбели

Ангел жизни предстоял

И младенцу к светлой цели

Светлый путь он указал.

С возрастающей надеждой

Предсказание сбылось,

И под царстведной одеждой

Сердце чистое зажглось.

Кроткий дух благоволенья

Возлелеял и развил

Все души ее движенья

И весь строй душевных сил.

Жизнь созрела и богато

Принесла дары свои,

Всё, что благо, всё, что свято

Ей знакомо, ей сродни.

Не страшась завоеванья,

Для других враждебных лет,

Свежестью благоуханья

В ней роскошен жизни цвет.

Ей к лицу и багряница,

Но еще она милей,

Если прячется царица

В женской прелести своей

В светлом праздничном уборе.

Оттого здесь небеса,

Горы, голубое море

И душистые леса

Все, ревнуя друг пред другом,

Расточают блеск и тень,

Чтоб отпраздновать всем югом

Этот радостный нам день!

XI

Море яркою парчою

Расстилается внизу,

То блеснет златой струею,

То сольется в бирюзу,

В изумруд и в яхонт синий,

В ослепительный алмаз;

Зыбью радужной пустыни

Не насытит жадный глаз.

И пред морем, с ним сподручно,

Морем зелень разлилась,

И растительностью тучной

Почва пышно убралась.

Там, где стелется веранда,

Где гора дает оплот,

Забелелась Орианда,

Как серебряный чертог.

И над ним сапфирной крышей

Развернулся неба свод;

Воздух здесь струится тише,

И всё тише ропот вод.

Как твердыня, скал громада

Уперлася в полукруг,

И охрана и ограда

От напора зимних вьюг.

Знать, здесь громы рокотали

И огнем своих зарниц

Гор осколки разметали

С этих каменных бойниц.

Средь прохлады и потемок

Древ, пресекших солнца свет,

Допотопных гор потомок,

Камень – древний домосед —

Весь обросший серым мохом,

На красу картин живых,

Как старик глядит со вздохом

На красавиц молодых.

На скале многоголовной

Освященьем здешних мест,

Водружен маяк духовный —

Искупительный наш крест.

Чуть завидя издалече

Это знаменье, моряк.

Ободрясь благою встречей,

Совершает крестный знак.

И скитальцам в бурном море,

И житейских волн пловцам,

В дни попутные и в горе,

Крест и вождь и светоч там.

XII. Море

Опять я слышу этот шум,

Который сладостно тревожил

Покой моих ленивых дум,

С которым я так много прожил

Бессонных, памятных ночей,

И слушал я, как плачет море,

Чтоб словно выплакать всё горе

Из глубины груди своей.

Не выразит язык земной

Твоих рыдающих созвучий,

Когда, о море, в тьме ночной

Раздастся голос твой могучий!

Кругом всё тихо! Ветр уснул

На возвышеньях Аю-Дага;

Ни человеческого шага,

Ни слов людских не слышен гул.

Дневной свой подвиг соверша,

Земля почила после боя;

Но бурная твоя душа

Одна не ведает покоя.

Тревожась внутренней тоской,

Томясь неведомым недугом,

Как пораженное испугом,

Вдруг вздрогнув, ты подъемлешь вой.

Таинствен мрак в ночной глуши,

Но посреди ее молчанья

Еще таинственней души

Твоей, о море, прорицанья!

Ты что – то хочешь рассказать

Про таинства природы вечной,

И нам волною скоротечной

Глубокий смысл их передать.

Мы внемлем чудный твой рассказ,

Но разуметь его не можем;