Крымчаки. Подлинная история людей и полуострова

Когда все вернулись на броненосец, то он был уже накормлен турецким углем и дровами, и снова рванулся через Босфорский пролив, через Мраморное море к своему Средиземному, увозя навстречу неизвестному в своем неуклюжем и безразличном теле маленькую болящую нервную клеточку – Сандера…

4

В Севастополе Бетя, не дождавшись к вечеру Сандера, по шла в Стрелецкую бухту и к ужасу своему не увидела французского броненосца у причала. Она поняла, что корабль ушел, вероятно, в другую бухту. Она обошла все причалы, не смотря на разговоры о том, что броненосец ушел в открытое море через буновые ворота. Где же Сандер? Она вернулась в Стрелецкую бухту, ни одного солдата или офицера русской армии там уже не было, и простояла всю ночь. Но так ничего не поняв и не дождавшись, пошла домой, где проплакала несколько дней и ночей, решив, что его убили при артобстреле или утопили в море. Она попыталась обратиться в городскую управу, в полицейский участок, но все было разбито и заколочено. В городе шла смена власти. Бетя поняла, что потеряла сына.

Прожив несколько месяцев в Севастополе, она вернулась с младшим сыном назад, в Акме, и поселилась с позволения дальних родственников там же, на Одесской улице. Благо, что там стала налаживаться хоть какая-то жизнь. Она пошла работать швеей, чему ее учили с детства родители. Со стороны оставшихся в живых родственников ее мужа, Анджело, иногда приходила небольшая помощь, но Бетя суеверно откладывала деньги, не тратя, надеясь на возвращение и Лазаря, и Сандера…

Время двигалось вперед, Вениамин рос и стал почти забывать о брате. И советская жизнь с пионерством, комбригадами, копеечными заработками захлестнула и Веничку, и Бетю, знавшую совсем другую жизнь и, кстати, не кичившуюся никогда жизнью жены богатейшего в Крыму человека… Захлестнула по самую макушку ее еще красивой женской головки, хотевшей только одного: чтобы о ней все забыли и дали отдаться любви к Веничке и пропавшему Сандеру. К ней приходили свататься, но не крымчаки, понимавшие, что она никогда не выйдет замуж за другого. Потому что сразу после свадьбы с Лазарем Анджело они пошли на кладбище и заказали две могилы, по обычаю крымчаков. Бетя часто приходила туда, смотрела на надгробные плиты, под которыми никого не было. Ее, потому что она была еще жива, а Лазаря – потому что Бетя не знала, где он был похоронен после расстрела.

5

В Марселе Сандер был принят в семью капитана Клансье. Они сразу же вместе пошли туда, откуда можно было послать весточку на родину, в Крым: на почту, даже в морской порт, откуда Клансье послал радиограмму в Севастополь. Они отправили письмо в посольство России во Франции… Никогда, ниоткуда не получили ответа. Советская система обрубила все концы и связи с Европой. Особенно на человеческом уровне.

Сандер ходил по Марселю, чем-то напоминавшему ему Севастополь и Ялту, и думал только о матери… Детей у Клансье было двое: сын лет пятнадцати и дочь лет восьми. Жена, милая француженка, сразу как-то упростила все, по-хорошему назвав Сандера малышом, и больше проблем не было. Сандера поселили в отдельной комнате и вручили французско-русский словарь. Ему велели пойти в гимнастический зал недалеко от порта. Но Сандер пошел в секцию не борьбы, а бокса. На первой же тренировке к нему подошел тренер и сказал: будешь драться вот с этим. Напротив Сандера стоял парень старше его года на три, и он, не успев прикрыть нос левой в перчатке, неожиданно получил сногсшибающий удар в лоб. Сандер оказался на полу и, поднявшись, отошел и сел на скамейку. К нему подошел тренер и спросил:

– Ну что, придешь в следующий раз?

– Обязательно, – ответил Сандер и пошел в душевую.

Итак, на удивление капитану Клансье, Сандер стал через некоторое время подающим большие надежды боксером. Он был быстр и ловок, хорошо уходил от ударов, быстро работал ногами и у него хорошо шел хук с правой. Корпус тоже был легок и пластичен. В общем, года через два им уже гордились как тренер, так и капитан Клансье, который ушел с военно-морской службы, стал водить грузовые суда и редко бывал дома. Сандер учился в школе, быстро освоил французский, был в чудных отношениях с приемными братом и сестрой. Но все время думал о маме, о брате Вениамине. О том, что у него где-то далеко есть своя родина – дом, где он жил, улица, по которой ходил, и воздух, которым дышал. Нет, Марсель был прекрасным городом, новые родители замечательными, но от этого еще мучительней было вспоминать бедную маму в последнее время и то, как она стирала горы белья, не привыкшая к этому. Однажды месье Клансье при шел какой-то таинственный и грустный и позвал Сандера на улицу:

– Слушай, у меня есть небольшое письмо от твоей матери. Сандера едва не подкосило, он взял листок в руки и прочитал:

«Сандер, мальчик мой, где ты, отзовись? Я живу в Акме у тети Розы вместе с Веничкой. Я помню пальчики твои на ножках и на руках, как я их целовала. Каждый день я плачу по тебе. Я искала тебя во всех бухтах, вот уже скоро восемь лет…»

Сандер не мог дальше читать и заплакал.

– Откуда оно у вас?