Крымчаки. Подлинная история людей и полуострова

– Ну, грабителей…

– Грабители – это наше дело, а ваше – смиренно ждать, пока из Петербурга не соизволят ответить, что делать с бумагами, которые у вас изъяли…. грабители…

– Так кто изъял? – уточнил Ребе.

– Ну, украли грабители… И вот что мы нашли в сих записях: что вы стараетесь показать, что вы из мусульманского рода, а не жидовского. А нам не нужно в России прироста по этой линии, да чтоб еще и черту оседлости вам изменили! Знамо дело, все письма ваши изучили.

– Так это значит не они, а вы ограбили, ваше жандармейское высо…

– Что?! Да как вы смеете! Если хоть слово из нашего разговора дойдет до ваших караимов…

– Крымчаков.

– Тьфу ты, не все ли равно, вера у вас иудейская.

– Да, но мы чтим талмуд, а они нет, в этом и разница.

– Я не буду в этом разбираться, мне вы все на одно лицо, вот список вещей, которые мы вам возвращаем. Как бумаги придут из канцелярии Петербурга, я их вам передам. Бандитам они не нужны и нам тоже.

Ребе пошел, сгорбясь и не попрощавшись. Он один будет знать эту горькую правду, а остальным покажет вот эту опись:

1. Одеяла байковые – шесть.

2. Подушки без наволочек с пухом и пером – двенадцать.

3. Платков женских вязаных шерстяных – четыре.

4. Фески разных цветов – двадцать четыре.

5. Ложки металлические – двенадцать.

И еще двести разных бытовых наименований. Вещи вернулись месяца через три. Рукописей среди них не было. Не пришли они и потом.

Но крымчаки все равно знали правду.

Жонглер Коко

В начале лета каждый год в Карасубазар приезжал цирк шапито. Он раскидывал свой шатер из белой плотной парусины с окнами для воздуха в самом центре базарной площади. Поднимали его на высоченный вкопанный надолго мачтовый ствол дерева крепкой породы и затем внутри устраивали сиденья для зрителей и манеж для артистов. В городе появлялся целый необычный мир, вокруг которого начинала крутиться жизнь, с проснувшимся многообразием, в отличие от зимней и весенней тишины и покоя. Там же неподалеку складывался и городок из повозок и телег, на которых приехали цирковые артисты и в которых они жили. Цирк был передвижным, и колесил он по степным городам и поселкам таврических степей и Крыма. Акробаты, клоуны, канатоходцы, дрессированные собачки, пара борцов-тяжеловесов и все остальное, что может украсить мир веселых и в то же время опасных представлений, были в репертуаре приезжих артистов. Они, как всегда, надеялись на дешевизну и гостеприимство Карасубазара, на обилие фруктов. И, конечно же, они имели возможность в свободные дни добираться через скалистые невысокие горы напрямую к морю, чтобы сбросить с себя пыльный жар путешествий и манежного пота.

Среди всех номеров особенно выделялся один, приводивший в легкий трепет и ужас зрителей. Это был номер жонглера ножами. Мужчина лет тридцати выходил на арену, становился на круглый деревянный помост и, обнаженный по пояс, начинал жонглировать сначала двумя ножами, а затем тремя, четырьмя, доводя количество ножей до пяти… Ножи были с заостренными лезвиями. Видно было, что рукояти были тяжелыми, именно поэтому он мог управлять потоком хищных сверкающих клинков. Затем на манеж выходила лошадь, и жонглер, разогнав ее по кругу, запрыгивал на нее, и затем уже, стоя, повторял то же самое на протяжении двух трех кругов с помощью ловкого мальчика-ассистента. В конце, спрыгивая с лошади, он бросал на ходу ножи в центр деревянного круга, и они вонзались в него с глухим звуком, еще долго покачиваясь, словно тяжелые полевые цветы. Номер пользовался колоссальным успехом у всех, но особенно у мальчишек, которые не пропускали ни одного представления, проникая под шатер когда за деньги, когда тайком, бесплатно, когда по жалости контролеров…

Кокоз, крепкий мальчик лет тринадцати-четырнадцати, сын известного в Карасубазаре мастера по выделке кож, был среди таких же, как и он, очарованных бесстрашием, ловкостью и славой жонглера. Между собой мальчишки звали его просто Коко, опуская труднопроизносимый, нелегко проходящий сквозь зубы, казавшийся попросту лишним звук зззззз.

По вечерам Коко с друзьями уходил за город. Они брали с собой домашние ножи и пытались ими жонглировать… Сколько было мелких порезов, сколько было трепок от отцов и матерей, однако они продолжали заниматься этим упорно. И даже как-то им удалось договориться с артистом, чтобы он поучил их немного. Жонглер пришел, лениво посмотрел на пацанов и сказал странную для них вещь: «Главное в жонглировании – это ноги, всегда быть на полусогнутых, пружинистых, только тогда вы успеете за всеми подвигами ваших острых братьев и одновременно врагов». Сказал и удалился. Мальчишки были разочарованы, и только Коко принял это на веру, и у него стало здорово получаться. С той же последовательностью от одного ножа до двух, ну максимум трех… Однажды жонглер встретил Коко на рынке и сказал ему: