Крымская кампания 1854-1855 гг. Трагедия лорда Раглана

Однако ему не следовало беспокоиться по поводу продолжения войны. Всем было понятно, что Англия и Франция воевали против России, а не отстаивали независимость Турции. В Лондоне и в несколько меньшей степени в Париже царил милитаристский энтузиазм. Никто не хотел окончания войны. Тех, кто пытался говорить о необходимости завершения боевых действий, освистывали. За миролюбивые высказывания лорд Эбердин удостоился карикатуры в журнале «Панч»: там изобразили, как он чистит сапоги русскому царю. Газета «Таймс» писала: «Великие политические цели войны не будут достигнуты до тех пор, пока существует Севастополь и русский флот». Военная экспедиция в Севастополь называлась «основным условием достижения вечного мира». Член палаты лордов Линдхерст во всеуслышание и при всеобщей поддержке заявил: «Мы должны пойти на заключение мира только в самом крайнем случае» – и добавил: «Было бы самым величайшим несчастьем для всей человеческой расы, если бы этой варварской нации, врагу любого прогресса... удалось закрепиться в самом сердце Европы». В полном согласии с этими высказываниями по улицам маршировали толпы людей со знаменами, выкрикивая патриотические лозунги и горланя воинственные песни. Любой выступавший против войны переставал считаться патриотом. Чарльз Кингсли объявил, что «война немедленно сметет грязное неверие нашего лживого прошлого и женоподобное легкомыслие настоящего, парализующее как мысли, так и дела». В беседе с королем Бельгии королева заметила, что «война стала популярнее веры». Лорд Гладстон был озабочен этим невиданным всплеском эмоций толпы. Он ясно дал понять, что поддержит войну только в том случае, если возникнет угроза безопасности Европы. Однако он занимал пост министра казначейства, а не иностранных дел. Дизраэли настаивал: «Мы собираемся воевать с царем для того, чтобы впредь он не брал на себя защиту христианских ценностей на территории Турции». Однако этот тип говорил и не такие вещи.

Жарким летним вечером 28 июня в Пемброк-Лодж близ Ричмонда герцог Ньюкаслский, бывший министр по делам колоний, занимавший теперь пост военного министра, зачитал послание лорду Раглану, в котором наделял того соответствующими полномочиями для проведения операции по высадке в Крыму. Перед этим было зачитано множество самых пространных и нудных документов, поэтому чтение последнего сообщения не вызвало энтузиазма у членов кабинета. С копией частного письма Раглану, которое прилагалось к посланию, они успели ознакомиться раньше. В зале было душно, голос военного министра звучал монотонно. К его понятному раздражению, большинство слушателей успело заснуть прежде, чем он закончил чтение. Грохот резко отодвигаемого стула разбудил их, но ненадолго. Непреодолимая дрема вновь заставила их закрыть глаза. Позже, в другом зале, они признали, что содержание документа, с которым они так «внимательно» ознакомились, полностью их удовлетворяет.

Глава 4 ВАРНА

Кажется, никого особенно не волнует, едем мы в Севастополь или в Южную Америку или останемся на месте и не поедем вообще никуда.

Майор Клемент Уокер-Хенедж, 8-й гусарский полк

I

Войска отправились в Варну. Эта часть болгарского побережья, по словам Омер-паши, славилась здоровым климатом.

Варна была, вне всякого сомнения, великолепна. Маленький городок, представлявший собой беспорядочное нагромождение жилых домов, минаретов и пыльных площадей, был окружен белой стеной, ощетинившейся фортами в сторону песчаной бухты. Союзники расположились лагерем на холмистой возвышенности за городом. Местность была абсолютно не тронута деятельностью человека. Цветы и фрукты росли прямо на диких лугах и лесистых склонах холмов. Одному из артиллерийских лейтенантов она напоминала его родной Гламорган. «Здесь выращивают кукурузу, виноград, дыни и огурцы, которые люди без всяких опасений за свое здоровье едят десятками прямо с грядки, а также овес и ячмень. Фактически, при должном трудолюбии здесь можно выращивать все, что угодно». Можно было легко найти дикую землянику, вишню и даже картофель. Повсюду в безоблачном небе летали птицы: соловьи и орлы, дрозды и сойки, голуби, аисты и цапли.

Болгары оказались симпатичным и дружелюбным народом. Только один из них (хотя, возможно, это был грек) настолько ненавидел союзников своих турецких господ, что попытался застрелить офицера, в одиночку возвращавшегося верхом после морского купания. Злоумышленник был выдан турецкому суду, который принял решение отрезать ему уши и нос и назначил 200 палочных ударов по пяткам.