Крымская кампания 1854 – 1855 гг.

Это было только начало: на следующий день по приказу генерал-квартирмейстера в глубь полуострова были направлены специальные команды, задачей которых было найти и доставить в лагерь повозки и тягловых животных, а также всё, что могло быть использовано в качестве транспорта. Экспедиция под командованием лорда Кардигана закончилась полной неудачей. По его словам, «никогда ранее ему не приходилось участвовать в более абсурдном предприятии». Другим повезло больше, и к тому времени, когда армейское имущество было полностью выгружено с кораблей, такие команды сумели найти 350 повозок с возницами, 67 верблюдов и 253 лошади. Кроме того, им удалось заготовить для нужд армии 45 повозок домашней птицы, пшена и муки, а также свыше тысячи голов скота. Цифры выглядят впечатляюще, однако этого было явно недостаточно для того, чтобы обеспечить транспортом и продуктами армию численностью 27 тысяч солдат и офицеров. Об этом Раглан прямо сказал генералу Эйри.

Французам, армия которых в это время была ненамного больше английской, повезло больше. У них существовала отдельная транспортная служба. Кроме того, они без малейших колебаний отнимали у населения всё, что им было нужно. Иногда за это предлагали деньги, однако назвать это торговлей можно было с большой натяжкой. Татар приучили, что они должны быть счастливы, если удаётся получить от французских солдат хоть какие-то деньги, ведь обычно они не стесняются забирать всё бесплатно. Французские офицеры жаловались, что не в силах остановить грабежи. В армии витал настолько «революционный» дух, что, не имея возможности контролировать собственных подчинённых, им оставалось только завидовать дисциплинированности англичан.

Вскоре привычной картиной в расположении французских войск стали верблюды, груженные зерном, и телеги, полные овощей. Кавалеристы пиками подгоняли к лагерю сотни овец и коров, оглашающих окрестности блеянием и мычанием.

Одной из главных забот Раглана стало не допустить, чтобы и его подчинённые, заразившись примером французов, занялись грабежом. 15 сентября он собрал у себя старейшин окрестных деревень. Старики пришли в его палатку с горящими от гнева глазами. Они были одеты в длинные национальные наряды; на головах красовались бараньи шапки. Вежливо поприветствовавший их Раглан был в своём обычном гражданском костюме. Впоследствии Сомерсет Калторп восхищенно писал об этой встрече: «Мне не приходилось знать другого человека, обладавшего таким даром расположить к себе любого собеседника». Раглан объявил, что английская армия вынуждена конфисковать все телеги и всех домашних животных, за что жителям будет заплачено. В ответ на уважительную речь лорда некоторые старейшины заявили, что, хотя и не желают зла своим северным русским соседям, готовы предоставить повозки и возниц в распоряжение англичан бесплатно на любой срок. Предложение было принято, однако Раглан добавил, что его офицеры получили распоряжение следить за тем, чтобы все закупки пищи, скота и фуража для британской армии оплачивались[10].

В заключение старейшин заверили, что местным жителям не следует бояться солдат армий союзников, которые обязуются обращаться с ними с должным уважением. Всего через несколько часов Раглану доложили о случае изнасилования татарской женщины французскими зуавами. Позже один из его адъютантов вспоминал, как всегда спокойный, строго контролировавший свои эмоции лорд покраснел от гнева и стыда.

Конечно, нельзя было утверждать, что его собственные солдаты вели себя безукоризненно. Через два дня после встречи со старейшинами, прямо во время церковной службы кто-то пригнал в расположение 3-й дивизии огромную отару овец. Забыв про службу, проходившую прямо под открытым небом, солдаты со штыками набросились на испуганных животных. Голос капеллана потонул в криках, лязганье штыков и предсмертном блеянии овец. Вскоре всё вокруг было залито кровью. Однако этот случай был скорее исключением из правил. Французы воспользовались тем, что на два часа опередили англичан при высадке. Помощник хирурга полка шотландской гвардии доктор Робинсон, наблюдая за тем, как зуавы, сгибаясь от тяжести, тащат на себе украденных телят и овец, с сожалением записал в дневнике: «Наши союзники оставляют после себя очень мало имущества».

18 сентября Раглан решил, что дальнейшее ожидание бессмысленно. Люди начинали волноваться. «Какого чёрта мы ждем? — спрашивали некоторые раздражённо. — Что, русского царя уже свергли?» Армия должна была двигаться, вернув на корабли имущество, которое не сможет унести с собой. Наступление на Севастополь было запланировано на следующий день.