Крымская лихорадка

Диспетчер привела Женьку в шикарно обставленную комнату, с широким ложем и через минуту ввела хрупкую, но удивительно ладно сложенную девчушку.

– Как тебя зовут? – спросил Зуев.

– Женя, – ответила девочка.

Она пришла в фирму «Венера» час назад. Журавская встретила ее с удивлением. Какой фиг ее принес, дуру такую? Лолитки чаще всего предпочитали зарабатывать самостоятельно, без посредников. Ритка отметила, как она одета и отчасти поняла, что ее привело. Прояви она любопытство и спроси фамилию, наверняка удивилась бы, как тесен мир. Сначала судьба свела с отцом, потом с матерью этой девчонки, а сейчас и с ней самой. Но Ритка не предлагала новеньким заполнять листок по учету кадров. Для нее достаточно было узнать адрес и домашний телефон. И потом, даже если девочка передумает и не придет, за ней придут и приведут, и никуда она уже не денется.

Ритка дала Жене немного денег и велела идти домой. И на этом ее первый рабочий день мог бы закончиться. Но неожиданно появился Брагин, у которого, как давно отметила Ритка, на всякий свежачок был почти звериный нюх. Брагин появился, и у него тут же залоснился глаз. «Ну, уж хренушки!» – подумала Ритка. Она велела Жене подождать в приемной, и когда та вышла, сказала сожителю:

– Максик, подбери губу. Такую неваляшку мы должны приберечь для особого случая. Даже не облизывайся, ты ее не получишь.

И Брагин, как ни странно, уступил.

…Женя стояла перед Зуевым, как невольница, а он сидел в кресле, как богдыхан. И ему казалось, что он не в Крыму, а где-нибудь в Загребе или Вуковаре, где его ребята вот так же вводили албанок или хорваток, и он выбирал, какая останется у него на ночь.

Хотя случалось, что ребята приводили и сербок, и черногорок, и македонок, никаких не наложниц, а местных женщин, которые считали за счастье отдаться доблестным защитникам сербов, и кого уже отверг его придирчивый босс Аркан.

Но в том-то и дело, что Женьке все надоело: и женщины-трофеи и женщины, считавшие себя подарками. Здесь, у себя дома, в Крыму, ему хотелось совсем другого.

– Между прочим, я тоже Женька, – назвал он себя, удивляясь совпадению имен. – Садись, тезка, пожуй.

– Спасибо.

Девочка села в кресло напротив, но к угощению не притронулась, вцепилась руками в колени, ее била мелкая дрожь.

– Говорят, ты еще девочка, это правда? – спросил Зуев.

– Да.

– Ты здесь по доброй воле?

– Да, я сама пришла.

– Интересно, зачем? Что тебя заставило?

Женя молча сглатывала слезы. Что заставило? Как это объяснить? Можно, конечно, сказать: мол, жрать нечего, одеваться не во что. Но это не оправдание и не вся правда. Причина была в окаянном времени и одиночестве. Девчонки из ее девятого класса давно уже нашли выход – обзавелись папиками, спонсорами. И теперь не давали ей прохода: а ты, что, лучше нас? Даже темную обещали устроить: будешь, как все! А бабушка надоела со своими нравоучениями: учись лучше, учись лучше! Зачем, если деньги идут к кому угодно, только не к образованным? Жене хотелось найти защиту. От всех и от всего: от одноклассниц, от бабушки, от одноклассников, от унизительной полунищенской жизни.

Женя достала сигарету и закурила.

– Надавать бы тебе по губам, – проворчал Зуев. – Интересно, кто твои родители? Куда они смотрят?

– Нет у меня родителей, – сказала девочка, шумно выдыхая дым.

– А куда девались?

– Отца убили. Мама поехала с подругой на заработки в Италию и пропала. Я и Артем, мы живем с бабушкой. Бабушке пенсию не платят. Нам элементарно нечего есть. Есть еще вопросы? – зло спросила Женя.

– Есть. Кто отца-то убил?

– Какие-то отморозки.

– Ну и что? Их нашли?

Ни бабушка, ни мать не посвящали Женю в подробности, а сама она не интересовалась.

– Кажется, нашли.

Зуев поднялся с кресла и заходил по комнате. Его вдруг охватило волнение. Даже дышать стало тяжело. Он открыл окно. В комнату ворвались звуки ночного города: звуки машин, голоса людей, музыка.

– Не надо меня жалеть, – неожиданно попросила Женя. – Я нормально отношусь к своему позору. Я даже рада.

Зуев обернулся к ней:

– Чему рада?

– Ну, что это будете вы.

– В смысле, первым?

– Да.

– Я тебе нравлюсь?

Девочка пожала плечами.

– Вы лучше этого, Максима Петровича.

– Он к тебе лез?

– Не успел.

«Ага, вот она чему рада!» – подумал Зуев. Он взял у Жени сигарету и притушил в пепельнице. Потом сел в кресло, и некоторое время смотрел на нее в упор. Девочка – загляденье, можно смотреть не отрываясь. И будет еще лучше, когда подрастет. И характер чувствуется. Надо же, добровольно пойти в бордель, чтобы помочь близким. А может, она пришла сюда, чтобы встретиться с ним? Точно так же, как он пришел, чтобы встретиться с ней? Зуев верил в то, что все случайности не случайны.

– Я тоже рос без отца.

Он мог бы добавить, что и с матерью жил недолго. Мать, работавшая вместе с Федором Федоровичем, вышла замуж за другого партработника и уехала с ним в Тюменскую область. А он остался в Симферополе с бабушкой.

Зуев решительно поднялся и взял Женю за локоть.

– Пойдем отсюда.

– Куда? – удивилась девочка.

– К тебе домой.

– Зачем? Я не могу домой. Мне сказали, что мой рабочий день до утра.