Крымская пленница

— Военные, что ли? — хрипло спросил Петро, безуспешно воюя с надоевшей лямкой.

— Менты, — презрительно фыркнул спортивно сложенный Леха. — Зуб даю, менты. Патрулируют ЛЭП, снуют вокруг нее, чтобы не утащили… В мышиный цвет тачку разукрасили — точно говорю, менты…

— Леха знает, сам мент, — хмыкнул старший, обозревая поднявшееся с земли «войско». — Ну шо, патриоты, готовы к работе?

— Хреновая у нас работа… — отдуваясь, огрызнулся Петро. Тяжесть рюкзака тащила к земле, приходилось сгибаться вопросительным знаком.

— А хорошая работа — это разве работа? — хохотнул Леха и хлопнул его по плечу. — Пошли, любимец публики, хрень осталась…

Они проехали от Симферополя шестьдесят верст, и никто их не остановил. С документами все в порядке — местные жители, граждане России — автоматически стали таковыми два года назад, когда агрессивный варварский сосед подмял под себя жемчужину под названием Крым. Но если бы проверке подвергся багаж, который, как ни крути, надо было вывозить из съемного гаража на улице Цветочной, — мало бы никому не показалось. У Алексея Парудия имелись служебные документы — он действительно являлся сотрудником симферопольского Управления внутренних дел, но никакой гарантии от этих бумажек…

Трое перебежали дорогу и устремились к краю плато, за которым возвышалась линия электропередачи. Ноги вязли в канавах, приходилось идти крайне осторожно. Срывалось дыхание, от тяжести немели плечи. Каждый тащил на себе не меньше двадцати килограммов груза. По счастью, подниматься к линии в их планы не входило. Задача перед «местными патриотами» ставилась конкретная — сделать закладку, и ничего другого. Поместить груз в надежное место, чтобы никто не смог найти, определить четкие ориентиры, доложить. В нужный момент прибудут специалисты, знающие, что делать с грузом, проведут работу. С первым ориентиром у дороги все было в порядке — скала торчала, как волдырь. Второй тоже нашелся — раздвоенная каменная глыба на склоне. Старший махнул рукой, стащил рюкзак. Подтянулись остальные, избавились от ноши, испуская облегченные стоны, и с любопытством воззрились на трещину в каменистом обрыве — достаточно широкая для закладки.

— Прячем, хлопцы, — пробормотал старший, включая фонарь. — Место подходящее, чужие здесь не ходят, только свои, гы-гы…

Несколько минут они возились, всовывая рюкзаки в трещину. Груз был опасный, требовал бережного отношения. Опускали за лямки, стараясь избегать трения о камни. Вроде не должно долбануть, уверяли, что штука надежная, сама не взрывается (тем более без запалов и сигнала «свыше»), но от греха, как говорится, подальше. Участники операции собирались прожить долгую и насыщенную жизнь, посвященную борьбе с оккупантами. Гадить всеми силами, до последней капли крови! ЛЭП — это семечки, скоро начнут поезда под откос пускать, самолеты сбивать! Пять минут ушло на заполнение трещины опасным веществом, после чего рыскали по округе, рвали траву и затыкали щель, чтобы выглядело естественно. Затем уселись передохнуть, утирая промокшие лбы. Закурили, стали озираться. В округе стояла мертвая тишина. Даже ветер сделал паузу. Дорога, проходящая в стороне, была пустынна в оба конца.

— Шо, Петро, уморился? — ухмыльнулся Алексей. Тот до сих пор не мог восстановить дыхание. — Не достало еще жить в интересное и непростое время?

— Так жить нельзя, да? — подмигнул подобревший старший — Савеленко Аркадий Васильевич, ранее служивший в украинской «Альфе», вышедший на пенсию по выслуге лет и числящийся сторожем в одной из управляющих компаний Симферополя. — Но ведь живем, значит, можно?

— Все в порядке, Васильич, — отдуваясь, проговорил Петро Прохоров — студент Крымского гуманитарного университета, член тайной студенческой группировки «Таврия» (пока ничем не знаменитой, кроме фанатизма ее немногочисленных членов). — Я еще подкачаюсь, не волнуйся… — и надрывно закашлялся.

— Герой, — глумливо заулыбался Алексей Парудий, имеющий к российской власти собственный список претензий. — Главное, не сдохни, Петро, пока качаться будешь.

— И в ФСБ поменьше рот раскрывай, когда заметут, — посоветовал Савеленко. — А то, что вас заметут, Петро, это даже не обсуждается. Хреновые вы конспираторы, ни ума, ни фантазии, достали уже со своими листовками в почтовых ящиках… Ладно, не на митинге, — сделал он предостерегающий жест, когда Петро собрался возмутиться. — Знаем, что ты хлопец толковый, не выдашь, оттого и взяли тебя…

Вытащив из холщовой сумки, пристегнутой к поясу, спутниковый телефон, он включил питание. Затрещал эфир.

— Густав, это Гефест… — забубнил Савеленко в трубку. — Густав, Густав, ответьте Гефесту…

— Слушаю тебя, Гефест, — прорезался сквозь помехи деловой голос. — Докладывайте обстановку. Задание выполнили?

— Так точно, Густав. Закладка в квадрате 14 произведена. Ориентир на дороге — одиноко торчащая скала в окружении камней. Направление — строго на дорогу, второй ориентир — раздвоенная глыба на косогоре. Груз — в двух метрах левее, трещина в обрыве. Мы заткнули ее травой, сейчас подчистим после себя…