Крымская ракета средней дальности

– Пожалуй, ты в самом деле можешь меня убить, – сказал он с сожалением, растирая кровь в пальцах. – Тогда я предлагаю тебе одну маленькую и выгодную сделку. Сейчас только, наберись терпения…

Он вынул из кармана маленький ключик, подкинул его на ладони и подошел к занавеске. Я снова вскинул автомат.

– Нет-нет! – торопливо сказал Новоруков, поднимая ладони. – Там нет ничего опасного для тебя. Тем более что ты стреляешь намного лучше меня… Поверь, эта сделка тебе будет выгодна!

Продолжая смотреть на меня, он протянул руку и полностью отдернул шторку. Я увидел лишь сейф, стоящий в глубокой нише, да край книжной полки. Новоруков быстро нырнул в нишу. Я услышал звуки возни. Не прошло и минуты, как он появился снова. Это было похоже на фокус. Новоруков вывел девушку, крепко держа ее за руку и приставив к ее шее длинное шило. Девушка была в военном камуфляже. По-видимому, она только что избавилась от кляпа и жадно хватала губами воздух.

С ужасом я узнал Ирэн.

Глава 36 УЗНИК

Волосы ее были взлохмачены, щека подпухла, на губах запеклась кровь. На запястье матово сверкало кольцо наручника. Второе кольцо – открытое – болталось на цепочке, словно амулет. Безумный взгляд скользил по стенам и потолку… Я невольно сделал шаг вперед, но Новоруков дернул рукой, в которой сжимал шило, и крикнул:

– Стоять! Или ты сейчас умоешься в ее крови!

Я замер. Ирэн с трудом подняла глаза и посмотрела на меня. В этом взгляде было все – укор, боль, стыд, страх…

– Эта красавица позавчера вечером пришла ко мне в часть и попросила принять ее на контрактную службу, – сказал Новоруков таким тоном, словно торговец расхваливал свой товар. – Я поселил ее в санчасти и дал испытательный срок. Увы, испытания она не выдержала. Забыв про субординацию, она явилась ко мне, стала угрожать пистолетом и при этом называть меня нехорошими словами… Да, птичка?

Шило ранило ей кожу, и по шее Ирэн побежала тонкая струйка крови. Ирэн болезненно поморщилась. Новоруков быстрым движением вытащил из ее кармана черную тканевую маску и кинул ее мне.

– Вот в чем она пришла! Она надеялась, что я приму ее за мужчину и очень испугаюсь… Ну что? Будем меняться? Я тебе девчонку, а ты мне – «калаш».

Этот сумасшедший мог запросто проткнуть ей артерию. Мне ничего не оставалось, как положить автомат на пол и толкнуть его ногой к пульту. Новоруков усмехнулся, словно хотел сказать: видишь, как все просто? Он хлопнул Ирэн по спине и торопливо схватил «калаш». Ирэн сделала два шага и упала мне на руки. Я усадил ее на стул. Она тотчас закрыла лицо руками. Во мне все клокотало от злости. От злости на Ирэн! Какого черта она полезла сюда! Теперь вообще нет никакого выхода! До пуска ракеты осталось тридцать семь минут. Я безоружен. У Новорукова автомат. Все, тупик! Амба!

– Обрати внимание, Кирилл! – сказал Новоруков. – Она собиралась работать на меня. То есть против тебя. И только твое приземление в гарнизоне перевернуло ей мозги в обратную сторону. Она попыталась искупить свою вину перед тобой и попыталась взять меня в плен.

Он нервно и визгливо расхохотался. Ирэн что-то прошептала. Я взял ее за подбородок и приподнял лицо.

– Нет, – прошептала она. – Это не так… Не верь ему…

– У меня к тебе еще одно предложение, – сказал Новоруков, опустившись на стул и положив автомат на колено – точь-в-точь моя недавняя поза. – Присоединяйся ко мне. Будешь моим замом. Мы с тобой поставим этот гнилой мир на колени!

– Извини, Федя, – ответил я. – В детстве в меня из трубочек не плевали. И мне хочется поставить на колени только тебя.

– У тебя нет выбора, – гнул свое Новоруков. – Твое эффектное приземление на территорию ракетного дивизиона отснято на видео. Пленка уже передана в органы госбезопасности. Потом она станет главным доказательством твоей вины. Следствие придет к выводу, что сумасшедший террорист по имени Кирилл Вацура спикировал на ракетный дивизион, проник на командный пункт и запустил тактическую ракету. Все законы против тебя. Твоя баба тебя предала. Живым я тебя отсюда не выпущу. Что тебя еще связывает с внешним миром?

Ирэн, теряя самообладание, стала заваливаться набок. Я схватил ее под мышки, перенес на диван и уложил. Глаза ее были закрыты. Она тяжело и часто дышала. Рука, охваченная клешней наручника, безвольно висела над полом, и второе кольцо покачивалось на цепочке, словно маятник Фуко.

– Я должен подумать, – раздраженно ответил я и украдкой взглянул на таймер. Тридцать две минуты до старта!

– Разве можно думать о том, что делать: жить или умирать? – удивился Новоруков.

– Принеси воды, черт бы тебя подрал! – рявкнул я. – Ты что, не видишь, что ей плохо?

– Не велика беда, – равнодушно ответил Новоруков, но все же попятился к занавеске, протянул свободную руку к полке и взял оттуда вскрытый пакет с апельсиновым соком. Ствол автомата он опустил на сгиб руки, нацелив его мне в голову, и медленно пошел ко мне, не спуская с меня глаз. Я видел, как указательный палец дрожит на спусковом крючке. Любое мое неосторожное движение могло заставить его выстрелить.