Крымская ракета средней дальности

Ирэн впервые угощала меня за свой счет. Вот уже сутки, как она содержала меня. Я не испытывал по этому поводу никаких комплексов, и все-таки аппетита не было, и я с трудом справлялся с жаренной на гриле отбивной.

Было без двадцати минут восемь. Мой мобильный телефон лежал рядом с тарелкой, словно экзотическое блюдо, которое я оставил на десерт. Прошло уже десять минут, как я включил его.

– И сзади он не сможет к нам подойти незаметно, – сказала Ирэн, кидая кусочек свинины под стол, где давно паслась бело-рыжая кошка. – Там клумба и барная стойка.

По мере того, как время приближалось к восьми, Ирэн все более заметно нервничала. И хотя она изо всех сил пыталась казаться веселой и раскрепощенной, ее завидный аппетит выдавал бурлящие в душе чувства. Мимоходом поглядывая на часы, Ирэн с завидной скоростью умяла большую тарелку с отбивной и картофелем фри, съела (свой и мой!) овощной салат, выпила бокал красного вина и принялась торопливо покусывать хлеб с солью. Боясь, что на нервной почве девушка останется голодной, я предложил ей свой картофель, но Ирэн бурно возмутилась:

– Что ты! Я даже со своей порцией не справилась!

Я не стал уличать ее в искажении действительности, потому как официантка уже унесла вычищенную до блеска тарелку, и без слов придвинул ей свою. С тревогой вглядываясь в лица прохожих, Ирэн энергично принялась за румяную картофельную соломку, словно японскими палочками хватая ее своими пальчиками. Я откинулся на спинку и стал потягивать из трубочки коктейль.

Посидеть в кафе на многолюдной набережной предложила Ирэн. В отличие от меня она умирала от голода, и я не стал возражать. Но наш ужин затянулся, причем я видел, что Ирэн нарочно тянет время. Она хотела, чтобы я разговаривал с убийцей в окружении сотен свидетелей. Меня же коробило от мысли, что мы играем в игру, которую навязал нам убийца. Мы играем в прятки. Спрятались под красным зонтиком и сидим, только уши торчат! А убийца ищет.

Презренная, заячья игра! Я жаждал охоты. Я хотел заманить труподела в ловушку, запутать, сбить с толку, сжечь его поганый пеленгатор, загнать в безвыходный подвал и сунуть ему в ухо ствол «макарова». А какая охота может быть здесь? На запруженную народом набережную убийца, конечно, не сунется. Он будет ждать, когда мы уйдем отсюда, будет наблюдать, как мы путаем следы, выделываем восьмерки вокруг пальм и туалетов. А когда мы свернем в какую-нибудь темную подворотню, он сразу появится перед нами, как черт из табакерки, – можно не сомневаться!

– Без десяти минут, – сказала Ирэн нарочито равнодушным голосом, хотя смотрела на часы, как на мину замедленного действия. Ее нервозность, как заразная болезнь, начала передаваться и мне.

– Ты очень долго ешь, – сделал я ей замечание.

– Какое долго! – обиделась Ирэн. – Только начала!

Высокий мужчина в белом костюме и нелепой черной шляпе медленно прошел мимо нас. Должно быть, я слишком пристально смотрел на него, и мужчина невольно замедлил шаги, затем поправил шляпу, а потом мельком посмотрел на брюки, рукава и провел рукой по ширинке, проверяя, все ли там застегнуто.

– Что ты приличных людей смущаешь? – выговорила мне Ирэн. – Не будет он здесь шлындать, можешь не ждать! Потому что мы знаем его в лицо, и он постарается не попасться нам на глаза.

Она по-прежнему гнула свою линию! Мы знаем его в лицо! Конечно, она имела в виду Фатьянова. Я промолчал, потому как парировать было нечем.

Без пяти восемь! Ирэн уже съела весь хлеб и теперь теребила солонку. Раздался громкий хлопок, и я заметил, как Ирэн вздрогнула. С громким шипением, брызгаясь малиновыми искрами, в ночное небо взлетела петарда. Толпа издала восторженный вой. Группа подростков на роликах, в длинных, до колен, футболках, в платках-банданах, с пивом в руках, промчалась мимо нас. Один из них сделал эффектный разворот, остановился напротив нас и присел на корточки, чтобы подтянуть шнурок.

– Да отстань ты! – выпалила Ирэн, смахивая с колен обнаглевшую кошку. – А где официантка? Почему она ничего не приносит?

– Она нам уже ничего не должна, кроме счета, – напомнил я.

– Разве? Давай тогда закажем еще вина. С ума можно сойти от скуки, правда?

Тут, словно прочтя мысли Ирэн, перед нами появилась девушка в крохотном белом передничке, напоминающем фиговый листок. Я уже раскрыл рот, чтобы попросить пару бокалов «Солнечной росы», как официантка, мило улыбаясь, попросила:

– Будьте добры, пересядьте за другой столик.

Ирэн резко повернула голову и выразительно посмотрела на меня, словно хотела сказать: «Вот! Началось! Не теряй бдительности!»

– Почему мы должны пересаживаться? – спросил я и покосился на набережную – не ползает ли по кустам какой-нибудь урод с пистолетом?

– Директор попросил.

– Вы, девушка, лапшу на уши нам не вешайте! – вмешалась Ирэн, и я подумал, что вина, пожалуй, ей на сегодня хватит. – Можете передать вашему директору, что никуда отсюда мы не пойдем! Не думайте, что вы самая умная! Мы все про вас знаем!

После такого заявления официантка густо покраснела, пожала плечами и быстро удалилась.