Крымская ракета средней дальности

Но пришлось довольствоваться этой хлопушкой. Убийца возобновил атаку. Длинная автоматная очередь заставила меня плашмя повалиться на палубу и закрыть своим телом ружье. Пули крошили и дырявили то, что еще уцелело – окна кают-компании, борта, крышки люков. Несколько пуль угодили в медную, давно не чищенную рынду, пробив ее насквозь. Колокол раскачивался и мелодично тренькал, словно чувствовал боль и вскрикивал при каждом попадании. Я не шевелился, ожидая, когда убийце придется поменять магазин… Вот стрельба прекратилась. Я привстал, опершись о локоть, и взял ружье на излом. Загнал в ствол два патрона, прихлопнул их ладонью и изготовился для стрельбы. Пятьдесят метров – для дроби это непреодолимое расстояние. Разве что пару дробинок тихо цокнут по зеркальному ветровому стеклу.

Я выстрелил дуплетом, тотчас зарядил по новой и снова выстрелил. Ответного огня не последовало. Я обнаглел и встал на колено. Еще два патрона в ствол! Катер взревел мотором, выпустив облако сизого дыма. Передок хищно приподнялся, нацелившись в борт яхты. Словно пышные седые усы, в обе стороны от форштевня распушились водяные брызги. Катер на полной скорости устремился на нас!

Я встал во весь рост и выстрелил в лобовое стекло. Рев могучего мотора заглушил жалкие хлопки. Расстояние между нами сокращалось с каждым мгновением. Я торопливо извлек из ствола дымящиеся гильзы. Казалось, пальцы перестают меня слушаться.

– Ирина! – крикнул я, чувствуя, что теперь девчонка находится в более опасном месте, чем я. – Быстро на палубу!

Еще один выстрел дуплетом – в упор, прямо в остроносую морду катера!

– Ирина!!!

Уже не могло быть никаких сомнений – катер шел на таран. Он летел прямо на меня как снаряд, стремительно увеличиваясь в размерах. Мне уже казалось, что я улавливаю запах выхлопов и моторной смазки, что уже вижу свое отражение в зеркальном лобовом стекле катера… Отбросив бесполезное ружье, я кинулся к люку. Ирина медленно поднималась по крутым ступеням и волокла за собой невменяемого капитана. Тот ругался, пускал слюни и пытался оттолкнуть Ирэн от себя.

Теперь все решали секунды. Я склонился над люком и схватил капитана за взлохмаченные волосы. Не знаю, почувствовал ли он боль и она ли привела его в чувство, но он стал передвигать ногами чуть быстрее.

– Беги на нос! – крикнул я Ирэн, с силой отрывая ее руки от тельняшки капитана. – Уходи отсюда! Уходи!

Она подчинилась. Я буквально вырвал капитана из люка и вместе с ним упал на палубу. Капитан, решив, что я начал с ним драться, попытался засветить мне кулаком в глаз, но промахнулся и попал в лебедку. В последнее мгновенье я успел заметить, как Ирэн, схватившись за обломок бушприта, смотрит куда-то за мою спину, и глаза ее наполняются ужасом, и губы ее ломаются, как от боли, но ее крика я не услышал…

Глава 20 СПАСИБО, Я НАПИЛАСЬ

Острый нос катера протаранил борт яхты, ломая, вспучивая, кроша обшивку и палубу; словно гигантский консервный нож, он с легкостью разрезал ее пополам, на мгновение обнажив жуткие внутренности деревянного суденышка, и я даже успел заметить короткий коридор и дверь нашей каюты – сорванную с петель, перекошенную; потом это все смялось, сплющилось, рассыпалось и перемешалось в закрученном водовороте. Страшная сила сбросила меня с палубы, по затылку пришелся сильный удар – то ли якорем, то ли лебедкой и, едва не теряя сознание от боли, я с головой погрузился в пучину. Меня затягивало вглубь, мелкие пузырьки скользили по моему лицу, щекоча, словно муравьи, руки то и дело натыкались на какие-то предметы, обрывок фала удавкой намотался мне на ноги, но я боролся за жизнь, тянулся на поверхность. Воздуха не хватало, казалось, что легкие в панике мечутся в груди, и безысходность уже начала подавлять волю, и ужас затуманивал сознание. Я был словно похоронен заживо, и это было так страшно, что я широко распахнул глаза, словно желая проснуться и избавиться от кошмара, но тотчас увидел мутные контуры обломка яхты, его передок, на котором сегодня утром так безмятежно загорала Ирэн. Нацелившись обгрызенным бушпритом в черноту бездны, он медленно уходил вниз и тянул за собой меня, запутавшегося ногами в фале. Я дернул ногами – это не помогло, веревка еще сильнее впилась в кожу. Тогда я согнулся, подтянул колени к себе и стал распутывать фал. Он был туго натянут и держал мои ноги крепко. Мне захотелось кричать. Руками, в которые инстинкт самосохранения вложил неимоверную силу, я принялся стаскивать, сдирать с себя веревку, и она вдруг на удивление легко оставила меня и вместе с кроссовками поспешила вслед за обломком яхты.

Отчаянно работая руками, я поплыл наверх и где-то совсем близко от поверхности все же глотнул воды; кашляя, плюясь и задыхаясь, я вынырнул и потянулся жадным, широко раскрытым ртом к небу…

– Ирина… – прохрипел я не своим голосом и, собрав силы, крикнул: – Ирина!

Я кружился на месте, шлепая руками по поверхности воды и щепкам, окружившим меня. Вокруг было неправдоподобно пусто, одна вода и сморщенные волны.