Крымская война

Мы с императором получили возможность узнать друг друга. Многое в нем мне по душе. Думаю, его натуру надо понять и принимать такой, какова она есть. Он строг, суров и непреложно следует принципам и собственному пониманию долга — ничто на свете не может заставить его этим принципам изменить. При этом он не очень умен, не слишком хорошо воспитан и недостаточно образован. Императора интересуют только политика и военные вопросы, ко всему прочему, включая искусство, он невосприимчив. При этом, я уверена, он вполне искренен — даже тогда, когда действия его нельзя назвать иначе как деспотичными: они происходят из твердого убеждения, что иначе управлять страной невозможно… Я бы назвала его чересчур откровенным: он напрасно высказывает свои мысли столь открыто и ему с трудом удается сдерживать себя. Он очень хочет, чтобы ему верили, и, должна признаться, я действительно склонна верить его личным обещаниям. Добавлю, что чувства его сильны, он глубоко ощущает доброту и любит жену и детей, причем всех детей, не только своих. Семейная жизнь для него очень важна. Когда в комнату, где мы находились, вошли мои дети, он сказал: Voilé, les doux moments de notre vie…[7] Мой милый Альберт полагает, что император слишком склонен действовать импульсивно, под влиянием чувства, и потому нередко совершает промахи. Царь высоко ценит красоту, чем напомнил мне Вас: выглядывая из экипажа, он неизменно обращал внимание на хорошеньких женщин… Pour finir[8], еще несколько штрихов для завершения его портрета… Он лыс, но в мундире конногвардейца выглядит великолепно. Не скрою, во время наших совместных выездов меня не покидала тревога — ведь кто-нибудь из поляков мог отважиться на покушение. Поэтому я каждый раз испытывала облегчение, когда император возвращался домой. Его дочь, увы, очень больна…

Ваша преданная племянница.

Виктория.

Глава 2 Николай и Виктория

Николай был восьмым из десяти детей. Его самый старший брат, российский император Александр I, главенствовал в семье — как, впрочем, и во всей Европе, если мы говорим о периоде в несколько лет после катастрофического отступления Наполеона от Москвы в 1812 году. За образованием Александра следила его выдающаяся бабка императрица Екатерина Великая, которая пожелала, чтобы будущий царь воспитывался в духе идеалов Просвещения, унаследованных от французских философов. Наставником юного принца стал швейцарский республиканец Фредерик Лагарп. Николай был моложе Александра на девятнадцать лет, своей бабки он не знал. Сколько-нибудь значительного внимания его образованию в семье не уделяли, его воспитание было поручено генералу Ламсдорфу, человеку грубому и полагавшему, что лучшим стимулом к обучению является розга. «Учение для меня было сплошным принуждением, и ни малейшей любви к занятиям я не питал. На меня сыпались упреки за леность и невнимательность, часто несправедливые, к тому же во время урока я частенько получал от Ламсдорфа весьма болезненный удар тростью».