Крымская война 1853-1856 гг.

Не удалось царизму покончить в вооруженных силах России и с прогрессивными боевыми традициями. Эти традиции, широко популярные в солдатской и матросской среде, заботливо сохранялись и развивались передовыми русскими военными деятелями, боровшимися с косностью и рутиной царских сановников. «Как ни старались русские цари перенести прусские порядки в русскую армию, — писал в связи с этим М. И. Калинин, — это не совсем удавалось… Русскую армию царское правительство держало подальше от народа, и она не была патриотической в нашем смысле этого слова. Все же в ней постоянно имелась прослойка, выделявшая искренних патриотов и талантливых полководцев, которые честно служили Родине и, наперекор давлению сверху, улучшали действительно боевые качества армии, поднимая ее авторитет на полях сражений»[22].

Очень наглядно проявлялась тогда эта борьба между прогрессивным и реакционным направлением в области военной мысли.

Реакционные военные теоретики — И. Ф. Веймарн, М. И. Богданович, А. П. Карцев и др. — пытались подвести «научную» базу под военную систему николаевской России, ссылаясь на авторитет Ллойда, Бюлова, Жомини, Клаузевица и других военных теоретиков Западной Европы. Однако рутинеры встретили отпор со стороны группы прогрессивных военных теоретиков. Генерал Н. В. Медем, например, подверг критике устаревшие стратегические доктрины и выступил против слепого преклонения перед западными авторитетами. Его поддержали П. А. Языков и Д. А. Милютин, заложившие теоретические основы военной географии и военной администрации; они также критиковали высказывания устаревших авторитетов. Выдающийся военный инженер А. 3. Теляковский вскрыл порочность устаревших догм, продолжавших еще господствовать в области фортификации, и внес значительный вклад в дальнейшее развитие военно-инженерного искусства. Полковник Ф. И. Горемыкин, указывая на усложнение военных действие и на распространение нарезного оружия, потребовал отмены палочной муштры и перехода к обучению всех солдат действиям в рассыпном строю. Он придавал большое значение обучению войск огневой подготовке, самоокапыванию, ориентировке на местности и т. д.

Особенно сильное развитие получили в то время прогрессивные боевые традиции на окраинах России — в Черноморском флоте, в Кавказском и Сибирском отдельных корпусах, где контроль сановных рутинеров из Петербурга был слабее и официальная военная доктрина не душила инициативы передовых офицеров столь жестоко, как в центральных областях государства.

В Черноморском флоте напряженные отношения с Турцией и сравнительно слабый контроль из Петербурга позволяли командовавшему флотом адмиралу М. П. Лазареву в течение длительного времени проводить боевую подготовку моряков на основе прогрессивных традиций Ушакова и Сенявина. Передовой русский военный деятель, адмирал Лазарев сумел подготовить кадры матросов и офицеров, сильных своей боевой выучкой и высоким моральным духом. Он же воспитал плеяду прогрессивно настроенных, талантливых флотоводцев во главе с адмиралами Нахимовым и Корниловым.

Нахимов пользовался у черноморских моряков исключительной любовью и авторитетом. Вопреки официальным установкам, он воспитывал у матросов и офицеров чувство патриотизма, боролся за замену палочной дисциплины, делавшей матроса бездушным автоматом, сознательной дисциплиной воина-патриота. Он неоднократно протестовал против крепостнических порядков во флоте. «Пора нам перестать считать себя помещиками, а матросов — крепостными людьми, — говорил он. — Матрос есть главный двигатель на корабле, а мы только пружины, которые на него действуют…»[23].

Нахимов стремился к тому, чтобы все действия матросов и офицеров в бою были сознательными, основанными не на слепом исполнении команды свыше, а на понимании замысла начальника; инициатива в их среде всячески поощрялась. Неудивительно поэтому, что Черноморский флот проявил затем в начавшейся войне высокие боевые качества.

В Кавказском корпусе тянувшаяся десятилетиями напряженная борьба с отрядами Шамиля также не давала развиться официальной военной доктрине. Характер боевых действий в горах требовал от солдат и офицеров широкой инициативы, часто заставляя их идти вразрез с рутинными канонами уставов. Это позволило командовавшему в свое время Кавказским корпусом генералу А. П. Ермолову также в течение длительного времени воспитывать войска на основе прогрессивных традиций и подготовить закаленные в непрерывных боях кадры солдат и офицеров. Ермолов, как и Лазарев, сумел воспитать плеяду талантливых генералов, разделявших его передовые взгляды в области тактики и боевой подготовки войск.

Помогало развитию прогрессивных боевых традиций в Кавказском корпусе также и то обстоятельство, что Николай I сослал на Кавказ много декабристов, а затем регулярно высылал туда солдат и офицеров, заподозренных в «свободомыслии». Неудивительно поэтому, что Кавказский корпус по своим боевым качествам заметно выделился в начавшейся войне не только среди остальных русских войск, но и в сравнении с войсками противников России.