Крымская война 2014

Один из инкассаторов, вышел из машины и направился к неприметной металлической двери, которая располагалась в стене здания. Инкассатор выбил пальцами условный сигнал, дверь открылась, пропуская инкассатора внутрь.

— Начали! — прошептал я, в гарнитуру мобильного телефона.

Ничего не произошло, в тупике царило беспечное спокойствие. Прошла минута.

— Начали! — я повторил приказ.

Ничего не происходило, мои подельники, никак себя не проявляли. Что же произошло? Почему они не медлят. Прошла еще минута.

— Вася, в чем дело? Что происходит? — встревожено прошептал я, в микрофон телефона. Сигнал шел, телефон работал, но на том конце никто не отвечал. Что же произошло?

Со своего места я видел, что инкассаторы в машине ведут себя вполне спокойно, сидят себе и мило общаются, в ожидании своего напарника. Значит, опасности нет. Тогда почему братья Серовы не выскакивают из мусорных контейнеров? Прошла еще минута. А, потом, из двери вышел инкассатор, с небольшим брезентовым мешком подмышкой. Мужчина в бронежилете сел в банковский бронированный автомобиль, и машина выехала из тупика. Подождав, когда машина скроется из виду, я вышел из своего фургона и направился в тупик. Подойдя к мусорным контейнерам, я заглянул в один из них. Сверху лежал мелкий мусор, в виде пластиковых бутылок и обломков листового пенопласта. Под пенопластом виднелась брезентовая ткань плащ-палатки. Откинув куски пенопласта в сторону, я потянул на себя брезент и он с легкостью поддался. Вытащив плащ-палатку из бака, я увидел, что под брезентом лежат части человеческого тела. Отрубленные руки, ноги, головы. Их было много, весь мусорный контейнер был завален расчлененными частями человеческих тел. А вот крови не было совсем.

Быстро заглянув, во второй бак, я увидел ту же самую картину: отрезанные руки и ноги. Единственным отличием, было то, что сверху всей этой мешанины из рук и ног, лежала отрезанная голова. Внимательно посмотрев на лицо, я понял, что оно мне кого-то напоминает. Но, кого? Бля! Да, это же моя голова! Какого, хрена?!

Открыв глаза, я еще долго не мог понять, где нахожусь. А, это же моя собственная квартира, и моя собственная кровать. Вот, блин! Опять этот сон. Да, что ж это такое? Раньше он мне снился раз в полгода, а тут вторую ночь подряд. Что ж это за напасть такая?

Чувствовал я себя совершенно разбитым, сказывалось то, что я вчера просидел пять часов за компьютером и лег спать только в три часа ночи, а проснулся в семь утра. Итого, всего четыре часа на сон. Ну, и ладно, на том свете отосплюсь…тьфу, тьфу, тьфу три раза, через левое плечо, мне пока и на этом свете хорошо!

Семь утра. Так, на кой ляд, я «запрограммировал» себя встать в такую рань? Вспомнил — хотел приехать в больницу к Василию самым первым и успеть поговорить с ним, до того, как к нему съедутся толпы сочувствующих родственников и друзей.

Быстро совершив, все утренние обряды, в виде умывания и завтрака, я собрал в пакет фрукты и йогурты для раненого, и поехал в больницу.

В больницу, первым я не успел, возле палаты стояли двое подростков из интерната.

— Бойцы, а вы чего здесь торчите, в такую рань? — весело спросил я у них и, передав пакет одному из подростков, приказал: — Фрукты вымыть, найти вазон под них и принести в палату. Выполняем!

Один из подростков, взял в руки пакет, вытащил из него кулек с фруктами и убежал вглубь больничного коридора. Второй подросток остался стоять возле двери, держа в руках, мой пакет с йогуртами.

— Нам, Владимир Петрович приказал сидеть возле палаты, на тот случай если Василию Петровичу, что-то понадобиться. — Гордо произнес пацан.

— Ну и правильно, — похвалил я, подростка. — Вахты длинные?

— По три часа. Мы уже два отстояли, в девять, нас сменят, — посмотрев на часы ответил, воспитанник интерната.

— Денег, вам, хоть оставили? Ну, там лекарств, прикупить, если что?

— А как же! Пятьсот гривен, — с чувством, собственной значимости, ответил подросток.

Ничего себе, пятьсот гривен, это же целых шестьдесят долларов. Для подростка, выросшего на казенных харчах, это были большие деньги.

— Ну, хорошо, стой — дежурь. Если, что-то надо будет, я позову, — и, открыв дверь палаты, обернувшись, строго добавил: — Никого, кроме медицинских работников в палату не впускать. Понял?

Войдя в палату, я подошел к кровати и присел на стул.

— Ну, что как чувствуете себя господин — штурмовик? — в моем голосе, сквозила неприкрытая ирония.

— Нормально. Хотелось бы получше, но, пока и так сойдет, — тихо ответил Вася.

— Что врачи говорят?

— Пока ничего не говорят. Обход в девять.

— Ну и хорошо! Ну, давай колись, что вы там с братцем «замутили»?

— Леха, а ты точно хочешь это знать? — спросил Вася, глядя в потолок.

— Конечно, хочу, — строго ответил я. — Если бы ты не лежал на больничной койке, я бы тебе точно, в морду бы дал! Друзья называются! Тайны какие-то придумали. Или, это такой секрет, что мне уже нельзя его доверить?

— Просто, ты говорил, что собираешься уезжать из города. Семью, вон свою, к родственникам в Сибирь вывез. Сам к ним собираешься ехать. На кой ляд тебе проблемы?