Крымская война 2014. Часть 2

Посмотрев на склон, нашел глазами укрытия, за которым прятался несколько минут назад. Парни высунулись из-за бака и палили из всех стволов с таким азартом, как будто за каждый расстрелянный патрон им пообещали награду. Схватив тубус гранатомета, встал на одно колено, и, поймав в прицельную планку башню танка, нажал на спуск. Не дожидаясь результата выстрела, упал на землю. Схватив автомат и последний тубус гранатомета, извиваясь ужом, я полз прочь от дороги. Добравшись до ближайшего укрытия, я обернулся, чтобы осмотреть дорогу. БТР и танк горели. Бронетранспортер полыхал как огромный костер – длинные языки пламени поднимались высоко в небо, источая черные клубы дыма, сорванная близким взрывом башня, лежала в трех метрах от него. Внутри корпуса «бронника» раздавались выстрелы и взрывы – рвался боекомплект. А вот танк хоть и горел, но все равно продолжал двигаться и стрелять. Живучий, гад! Присев за стволом высокой акации, я вскинул гранатомет к плечу, поймал в прицел борт танка и нажал на спуск. Граната пролетев разделяющие нас сто метров, ударила в гусеницу, взрыв разорвал траки, и танк, развернувшись, остановился. Башня танка повернулась в мою сторону, дуло пушки немного поднялось …и расцвело бутоном вспышки. Я прыгнул в сторону, перекатился за какую-то кучу земли…и свалился в компостную яму.

Близкий взрыв подкинул меня из вонючего компоста на метр, но сила притяжения, не позволила мне долго парить над землей, и я, со всего маху плюхнулся в зловонную жижу. Ёп! Да сколько ж можно, меня сегодня глушить, как рыбу в пруду! Нет, с этими танками надо что-то делать! Взяли привычку – шпулять по мне снарядами.

Я попытался встать на ноги, но мой вестибулярный аппарат решил по-другому – и я снова упал лицом в дерьмо.

– Андрей Иванович, вы живы? – кто-то схватил меня за ремни «разгрузки» и потащил из ямы. – Как вы? Живы?

– Нормально, – еле слышно прошептал я. Рот был забит перегноем.

– Давай, поднимай его, – чей-то голос прокричал у меня над самым ухом. – Тащи! Уходить надо! Быстрее! Быстрее!

Потом я вырубился, очнулся…и снова вырубился… и снова очнулся. Меня тащили, сначала схватив подмышки, потом волоком, держа за ремни, а потом меня несли на плече…и я снова потерял сознание.

Очнулся лежа на спине. Вокруг темнота и затхлый воздух гнили.

– Андрей Иванович, вы как? Очнулись? – из темноты раздался тихий голос. – Говорить можете?

– Да, – ответил я. Как ни странно, но чувствовал я себя вполне сносно. – Бодрячком! Ты кто?

– Слава. Слава Борщевский. Меня с вами оставили. Как вы себя чувствуете?

– Нормально чувствую. Что значит – оставили? Мы, где?

– Ребята вас тащили, тащили. Нашли безопасное место, и меня оставили вас охранять. У меня легкое ранение – пуля по ребрам чиркнула, так, царапина. А, парни, спустились вниз – продолжать бой.

– Рану перевязал?

– Да.

– Кровотечения, температуры нет?

– Нет. Все нормально.

– Отлично, сколько сейчас время?

– Не знаю, у меня часов нет. Но уже стемнело, значит – часов десять вечера.

– Бой уже закончился? Еще кто-нибудь выжил?

– Я не слышал выстрелов уже час – полтора. Наверное, уже все закончилось, я периодически выглядывал наружу, смотрел – что там, да как. Вертолеты несколько раз возвращались – обстреливали из пулеметов склон. Один вертолет даже удалось сбить, его «бардак» из крупнокалиберного пулемета достал.

– Это тот «бардак», что стоял на въезде в город, возле заправки? Где командиром был – Енот?

– Ага. Этот «бардак» потом еще несколько раз появлялся, обстреляет противника и уходит. Вообще, после того как вас контузило, бой еще часа три продолжался. К нашим, подошло несколько групп на подмогу, а враг, бросил еще несколько танков и бронетранспортеров. Группа Гороха «барахталась» больше часа, пока все здания бывшего СТО не перетерли в пыль! Они даже умудрились подбить один танк и уложить в «минус» взвод мусликов.

– Ты, как? Идти сможешь?

– Смогу.

– Из оружия, что у тебя?

– АВТ-40, двенадцать патронов, из них четыре бронебойно-зажигательные. Есть еще ТТ, к нему три полных магазина и сорок патронов россыпью. Вам оставили АКМС, с двумя рожками по тридцать патронов.

– Не густо, – подвел итог я. – Но, это лучше, чем ничего! Ладно, давай примем пару пилюль счастья и тронемся в путь, помаленьку.