Крымская война

В середине августа 1854 г. Сент-Арно созвал в Варне совещание. Оно длилось долго и протекало очень недружно. Главными оппонентами, представлявшими радикально несогласные мнения, были: Сент-Арно и командир британской эскадры адмирал Дондас. Никто не вел протокола заседания, и соблюдение военной тайны было повелительным служебным долгом для всех немногочисленных участников совещания. Но сейчас же после конца собрания кое-что было узнано Базанкуром; впоследствии его данные были дополнены отрывочными и скупыми деталями, проникшими в печать, когда уже давно все события Крымской войны отошли в область истории. В основном вот как выясняется перед нами происходившее на этом совещании.

Маршал Сент-Арно заявил собравшимся, что прежде всего нужно признать абсолютную невозможность дальнейшего пребывания в Варне и на всем этом болгарском берегу. Холера не уменьшается, истребляет союзную армию и уже очень заметно подбирается к флоту. И французская и английская армии стоят в бездействии, повторять экспедиции, вроде несчастной добруджинской, только чтобы занять солдат, теперь бесцельно; русские ушли, австрийцы заняли княжества, Турция, которую якобы прибыли «защищать» оба союзных флота и обе армии, больше на этом театре войны ни в чьей защите уже не нуждается. Помимо вопроса о холере в Варне, нельзя большую армию месяцами оставлять в полном бездействии и в тщетном ожидании встречи с неприятелем. Мало того. Во всей Европе, в колеблющихся нейтральных странах все смотрят на союзные силы и ждут подвигов, которые были бы достойны в самом деле великих союзных держав. Только нападение на Крым, перенесение войны на русскую территорию может дать серьезный результат. Сент-Арно напоминал, что уже на предшествующих совещаниях было принципиально решено плыть в Крым. Он, Сент-Арно, знает очень хорошо, что эта затеваемая экспедиция — дело очень нелегкое, сопряженное с предвидимыми и непредвидимыми подстерегающими союзников опасностями, но эти опасности меньше, чем те, которые сторожат союзную армию, если она будет продолжать оставаться в Варне. Он, маршал Сент-Арно, уверен в конечном успехе, который прославит английское и французское имя тем больше, чем яснее станет для всего света, как в самом деле трудно затеваемое предприятие. Кончил он свою речь следующими словами: «Судите, взвешивайте, поднимитесь на высоту обстоятельств, вспомните, что вся Европа смотрит на вас, — и высказывайтесь. Но знайте хорошо, что колебания уже более недопустимы, раз наше решение будет принято. Оглядываться назад и возвращаться вспять уже более не будет возможно (il ne sera plus possible de regarder en arri et de revenir sur les pas). Если вы выскажетесь в утвердительном смысле, ничто более не должно будет нас остановить».

Это говорил человек, долгие годы ведший нескончаемую войну в Африке с арабскими племенами, не останавливавшийся на войне никогда ни перед какими самыми зверскими мерами, так же как Пелисье, и даже в большей мере, чем другие французские генералы, тоже слабонервностью не отличавшиеся. Это говорил крутой и решительный человек, никогда не уклонявшийся от самого отчаянного риска, авантюрист крупнейшего калибра, один из тех бессовестных и безжалостных клевретов Луи-Наполеона, руками которых был целесообразно подготовлен и успешно совершен переворот 2 декабря. Недуг уже начал разрушать в это время организм Сент-Арно. Ни он и никто другой на этом совещании 19(31) августа не мог, конечно, знать, что маршалу остается жить на свете всего 39 дней, но что близость смерти он чувствовал и непременно хотел поторопиться, чтобы успеть переведаться с русской армией лицом к лицу, — в этом близкие люди его свиты были уверены.

Как только Сент-Арно окончил свою речь, начались прения. Лорд Раглан, как всегда, своего мнения не имел; точнее, опасался свое мнение высказать, сознавая, очевидно, свою очень малую компетентность. Он обыкновенно следовал за Сент-Арно, а потом за Канробером и за Пелисье. Впоследствии его часто стесняло, разумеется, то обстоятельство, что французская армия численно далеко превосходила английскую и принимала несравненно более активное и сопряженное с жертвами участие в военных операциях. Но тут, на этом окончательном совещании в Варне, лорд Раглан мог как раз подобными соображениями не стесняться: численно английская армия, предназначенная к посадке на корабли, была, согласно договоренности, равна французской. Однако Раглан молчал, предоставив первому с английской стороны высказаться адмиралу Дондасу.