Крымская война

Вообще у Непира составилось прочное мнение, от которого он уже не отказывался и которое изложил в донесении адмиралтейству 3 июня 1854 г.: «Совершенно достоверно, что Кронштадта взять нельзя (Cronstadt is impregnable)», а берега Финского залива с обеих сторон — и со стороны Финляндии и со стороны Ревеля, Либавы, Риги — прочно заняты сухопутными войсками. Да и в Ганге можно, правда, вытеснить русских из передовых батарей, но с крепостью ничего сделать нельзя: «я пустил несколько снарядов с кораблей в крепость, но это было точь-в-точь так, как если бы бросить горохом в гранитные стены» [662]. Чарльз Непир давно уже жаловался и на малые силы, данные ему адмиралтейством для серьезнейших операций, и на почти полное отсутствие дельных мичманов и хороших матросов и опытных офицеров. Поэтому он постоянно и с некоторым как бы злорадным удовольствием пишет о неприступности Кронштадта, который должен был бы явиться основным объектом всей кампании, и после новой обстоятельной рекогносцировки в конце июня, изложив подробно, почему Кронштадта взять никак нельзя, Непир прибавляет язвительнейший «постскриптум» к своему донесению, издевательский смысл которого несомненен: «Наилучший план нападения на Кронштадт заключается в том, чтобы начать с Петербурга. Вы можете высадить армию или к северу или к югу(от города. — Е.Т.) и идти на город; это должна быть такая армия, против которой русские не устояли бы, и вы не должны потерпеть поражение, потому что иначе это обратится в такой же бедственный поход, как поход Бонапарта» [663].

Бездействие тяготило и раздражало Непира, но он ровно ничего не только не делал, но и не мог делать. Он ждал с нетерпением французов.

Французская эскадра благополучно дошла до Киля. Но тут произошла заминка, которая объяснялась туманами и абсолютным незнанием морей, в которые вступил французский адмирал, шедший на подкрепление к Непиру.

Наконец, сначала передовой французский линейный корабль «Аустерлиц», а затем и вся французская эскадра, отряженная в Балтику, явились в Финском заливе.

Вот уже союзный флот совсем придвинулся к Аландским островам, отряд генерала Барагэ д'Илье приготовлен к высадке, — генерал и оба адмирала спохватываются, что упущена одна, не лишенная некоторого интереса, подробность: а что же делать с Бомарзундом дальше, уже после того, как он будет взят? Барагэ д'Илье не скрывает, что он, взяв Бомарзунд, сейчас же уедет во Францию вместе со своими десятью тысячами. Хорошо бы совсем было, если бы шведы заняли крепость. Затруднение в том, что шведы боятся России. Спешно Непир снова посылает в Стокгольм, предлагая Оскару Аландские острова, которые ему будут совсем уж скоро переданы союзниками. Но Оскар сказал: пока Австрия не объявит России войну, до тех пор Швеция ни за что против России не выступит [664].

Значит, на этот план сотрудничества Швеции, да еще немедленного, нужно махнуть рукой. Бомарзунд будет взят, Барагэ д'Илье уедет, шведы не приедут, и Бомарзунд будет брошен на. произвол судьбы.

А вывод был сделан неожиданный: нужно все-таки Бомарзунд брать, раз уж подошли к нему, хотя полнейшая ненужность дела стала ясна даже простым матросам.