Крымская война - батальона ДНР (СИ)

Рыбаченко Олег Крымская война – батальона ДНР.

На брата руку поднял брат:

Жестокая война – рев супостата!

Тебе стал другом – автомат,

За легкомыслие пришла расплата!

Что делать если люди на мели,

Когда вокруг свистят лихие пули!

Войну Бог лучше силой разорви –

Чтоб дни дракон хищные минули!

Но ад не знает меры и черты,

Горит земля в напалме плачут дети!

Вот побледнели девушки черты –

За это кто Господь Святой ответит?

Ну сколько можно близких убивать,

Ведь человек рожден – поверь для счастья!

На фронт не отпускает сына мать,

И даже летом на войне ненастье!

Но долг солдата – это верный долг:

Что нужно за Отчизну в брани биться!

В шестнадцать лет уже седой висок,

От слез опухли вдов несчастных лица!

Но что такое ты безумен брат?

Нет ты безумен – близкий отвечает!

За подлость кто у трона наш солдат,

Считает что свояк – поганый Каин!

В земле потоки крови жилы рвут,

И пульс с ядра – ударом отзовется…

Застыл снарядом битый в ниве плуг,

Ох до чего багровым стало Солнце!

Но вера есть, что Иисус придет –

Помирит братьев – принесет Спасенье!

Тогда забудем мести гнусной счет –

В душе всех нас царит пускай прощенье!

Глава 1

Грохот сотен орудийных залпов заставлял сотрясаться земное покрытие словно скейтбольную доску на гребне волны. Князь Меньшиков широкоплечий, несмотря на молодость с уже отросшим увесистым брюшком, истерично лупит по бокам крупного арабского скакуна. Потомок известной фамилии ревет, перемешивая слова команд с перцовым матом.

Его толстое лицо раскраснелось и с рыхлых губ слетают слова:

– Ей вы там казачье…. Пришпорьте костяные мешки и галопом к пушкам…

Собственный конь князя Меньшикова уже по бокам покрыт красной пеной: очень уж жесткого порол безжалостный сановник скакуна золотистыми шпорам… Полководец нервничал, его свита тоже. После первоначальной успешной, опрокинувшей английские порядки атаки в сражение вступили отборные и закаленные части французской гвардии.

Особенно убийственно действовала артиллерия, и оснащенные самыми современными нарезными ружьями егерские батальоны. Чувствовалось, что эти громадные хлопья свинца и пламени, что беспрерывно сыплются на русские войска, вот заставят податься назад – сначала горячую казачью конницу, а затем стойкая пехота сама попадет под удар французских улан, и уже находящихся на подходе уэльских всадников.

Тысячи ворон с противным карканьем и терзающим ноздри пыльным запахом уже слетаются к свежим трупам, не обращая внимания на певучую убийственную картечь и быстрые взмах сабель.

Князь Барятинский выглядевший весьма архаично в своей серебристой надетой поверх мундира кольчуге пальнул из пистолета в улана – попал или нет не видно, французы в движении и тоже пуляют.

Их генерал Ней раскатистым басом ревет:

– Подтяните мортиры. Бомбами по русским как влепим!

Французские рассадницы смерти перемещаются на четырех, утыканных шипами колесах. Широкие дула выбрасывают по высокой дуге бомбы, что разрываясь на десятки сажень разбрасывают убийственные и крутящиеся осколки.

Вот сейчас их выводят на прямую наводку, собираясь смачно зарядить убийственной подачей!

Колеса мортир несмотря на сказку противно скрипят, а одному из неудачливых пушкарей переехало ногу, насквозь пробив голень шипом. На пару секунд ему удалось перекричать канонаду сражения, прежде чем затихнуть от болевого шока.

Но вот «последний довод королей» развертывается в две стройные линии, чтобы обрушить на неприятеля способный внести решительные перелом залп.

Русская пехота уже частично смешалась с неприятельской, и англичане, а также шотландский легион отчаянно пытались оторваться, от челюстей-штыков, что так смачно хрумкали человеческую плоть.

Красивая, статная девушка Дымка сражается в первых рядах. Хотя в русской, царской армии и не положено, чтобы бабы лезли со штыком на передовую, но ведь сам князь Меньшиков прихватил дворовую крепостную, поражающую своей грацией и красотой самых знатных вельмож в качестве… ну разумеется возлюбленной.