Крымская война. Попутчики

А ведь прав каплей, подумал Андрей. Такой дядя Спиро для нас - просто клад: все знает, обо всем расскажет. Понадобится - сведет с нужными людьми, разузнает что угодно. Греческие общины есть по всему черноморскому побережью - рыбаки, торговцы, крестьяне. И, разумеется, контрабандисты, куда ж без них…

Дядя Спиро, оказавшись на палубе «Адаманта». ничуть не растерялся, С Фомченко он, конечно, почтителен, - генерал, как-никак! - но вовсю зыркает по сторонам. Прикидывает, старый плут, свой гешефт.

Точно, восхитился Андрей, вот и Фомченко готов: уже командует мичману, отвести дорогого гостя в кают-компанию. Дядя Спиро почтительно, но без подобострастия, кланяется, и следует за провожатым. По дороге внимательно осмотрел лебедку, полированные стойки лееров, надписи под трафарет на снежно-белой рубке...

- Простите, уважаемый, - обратился Андрей к контрабандисту, - Не подскажете, какое сегодня число?

Дядя Спиро удивленно поднял брови.

- Киприан с утра был, пост!

Ну конечно, догадался Андрей, старик считает дни по церковнославянскому календарю, зачем ему даты?

- А число не знаете, дядя Спиро? - спросил Белых. - А то я запамятовал, что это за Киприан такой.

- Нехорошо, нэарэ - враз построжел Капитанаки. - Епископ Киприан Карфагенский, священномученик - как можно забыть? А число-то? Август месяц, тридцать первое. Полночь минула, сейчас, стало быть, уже Симеон Столпник. А на вашем корабле разве нет календаря?

- Как назло на острове нет календаря... - пропел Андрей. - Нет-нет, дядя Спиро, это я не вам... Симеон Столпник? Первое, значицца, сентября, День Знаний? Надо запомнить...

Андрея так и подмывало спросить про год, но он сдержался. Успеется.

Капитанаки с осуждением посмотрел на балагура, покачал головой и направился к терпеливо дожидавшемуся мичману.

Кстати, День Знаний - это по старому стилю не первое сентября, а девятнадцатое августа! - шепнул Валентин, когда дядя Спиро скрылся в люке.

- Еще умник сыскался на мою голову! - Андрей театрально возвел очи горе. - Ты вон, лучше иди, приборы свои починяй...

Валентин сразу сделался скучным.

- А их починяй - не починяй, без Груздева они все равно коробка с микросхемами, и ничего больше. Зато старикан какой - прямо «седой грек» из «Ликвидации»!

- Ты от темы не уходи, а то взял, понимаешь, манеру... - ухмыльнулся Андрей. - А дед и правда, колоритный. Ну, Белых, ну жук... вот увидишь, Капитанаки с Фомичом враз договорятся! Мы еще эту шхуну до Одессы будем провожать.

«Фомичом» за глаза давно уже называли грозного генерала.

- В корень зрите, Андрей Владимирыч! - отозвался Белых. Он стоял у леера и вполголоса переговаривался с боевым пловцом, возившемся в «Саб Скиммере». - Он сразу предложил - доведите с товаром до Одессы, а я вам помогу. Ну, я прикинул: пуркуа бы и не па? Дед - он полезный, и англичан не любит: в апреле, во время бомбардировки города, у него то ли племянника, то ли внука, ядром убило. Вот дядя Спиридон на Британию и обиделся. Говорит - по всему побережью болтают, будто англичане и французы с турками снарядили в Варне огромный флот, чтобы идти на Крым.

- На Крым? Вот оно как... - покачал головой Андрей. - Первое сентября по старому стилю, девятнадцатое августа – по-новому. Выходит, мы попали малость не туда...

- Спасибо портачам с ЦЕРНа-«Макеева». Говорили, что будет? Апрель! А тут сентябрь, на четыре месяца промахнулись!

- Ну, хоть с годом не ошиблись, - заметил Андрей. - А то заслали бы к динозаврам...

- Благодарить теперь их, так что ли? Спасибо, господа ученые, доценты с кандидатами, что не зашвырнули в какую-нибудь окончательную и бесповоротную задницу? А «Можайск», спрашивается, где? Дома остался, малость не рассчитали господа ученые! И что нам теперь - снимать штаны и бегать? Только это и остается, с такой трещоткой много не навоюешь.

И Белых мотнул головой в сторону башенки с шестистволкой.

Андрей вспомнил серый утюг БДК, набитый бронетехникой, снарядами и морскими пехотинцами.

- Ничего, справимся как-нибудь. Пойдемте, Игорь Иваныч, а то Фомич ждет. Послушаем вашего контрабандиста.

IV

Османская Империя

Провинция Зонгулдак

обер-лейтенант цур зее

Ганс Лютйоганн

Сыромятный ремень скрипнул в ржавой пряжке. Ганс Лютйоганн выругался и налег на подпругу. Гнедая недовольно скосила глаз, и в этот момент из-за кривой арчи, возле которой беглец устроил привал, раздался окрик.

***