Крымская война. Попутчики

Эссен приветственно помахал юному уроженцу Эрина. Патрик в ответ взял под козырек непривычным, нерусским жестом. Брезентовый рукав он при этом он попытался зажать под мышкой, но не преуспел: россыпь хрустальных брызг обдала стоящих рядом матросов, а заодно, прошлась и по Эссену. Спасаясь от неожиданного душа, лейтенант нырнул за раструб палубного вентилятора; за спиной разносились гневные вопли боцмана и хохот матросов.

- Реймонд Федорыч, поднимайтесь к нам!

Зарин наблюдал за разыгравшейся сценкой, перегнувшись через парусиновый обвес мостика. Достанется Петьке на орехи, подумал Эссен, взлетая по трапу. Любимец-то он любимец, а приборка - дело святое. Каперанг попеняет боцману: «что ж это у вас, голубчик, за цирк творился сегодня на полубаке»? А тот не преминет донести эту мысль до виновника, причем куда более доходчивым способом».

***

- Дым на двадцать три румба! - крикнул сигнальщик. Все бинокли, сколько их было на мостике, немедленно развернулись в указанном направлении. Эссену бинокля не досталось, и он сощурился, вглядываясь в горизонт. Там, на фоне тонущего в дымке низкого берега, маячило крохотное черное пятнышко.

- То за корабль, Сергей Борисыч, «Владимир»?

Гость из будущего оторвался от бинокля.

- Либо он, либо «Громоносец», больше некому. Колесный, две трубы, три мачты - два таких построили в Англии по заказу Морского ведомства. Остальные - «Херсонес», «Крым», «Одесса», «Бессарабия» - однотрубные. Пароходофрегаты входят в отряд контр-адмирала Панфилова, но реальная сила там - только «Владимир с «Громоносцем». Надо полагать, несут охранение на подступах к Севастополю.

- Да уж куда ближе... - буркнул Зарин. - Штурманец, сколько винтить до Графской пристани?

- Двадцать миль, не больше! – бодро отрапортовал мичман.

- Да, задержал нас «Морской бык». - покачал головой каперанг. - Если бы не он, уже два дня, как были в Севастополе. А тут - нате вам, чуть не в один день с союзничками. Они ведь сегодня должны войти в евпаторийскую бухту?

- Если ничего не изменилось, то завтра. А высадка начнется четырнадцатого; это если французы с турками не задержались. Или не повернули вслед за англичанами.

- Да, голубчик, нехорошо. Нам бы все это разузнать, разведать - а вместо этого провозились с буксировкой! Тыркайся теперь, как слепые котята...

Старший механик, предрекавший поломки в машинах, все-таки накаркал. Правда, жертвой стал не «Алмаз», а турецкий трофей, но легче от этого не стало - два дня авиатендер тащили на буксире за «Заветным» черепашьим трехузловым ходом, пока сводная команда с обоих русских кораблей лихорадочно исправляла поломки. Зарину смерь, как не хотелось подходить к Севастополю такой вот инвалидной процессией. Машину привели в чувство три часа назад, «Морской бык» дал ход, и теперь отряд на экономических семи узлах приближался к базе Черноморского флота.

- Ничего, Алексей Сергеич, море тихое, вполне можно выслать гидропланы. Надо только спуститься к норду. Вдоль берега можно подальше лететь, миль на сорок. Если что - сядем, приткнемся к песочку, подберете.

- Вот и хорошо. - сказал Зарин. - А пока, господа, надо достойно встретить предков. Сыграйте-ка «большой сбор» и изготовиться к салютации.

Фон Эссен поднял к глазам бинокль, позаимствованный у старшего офицера. На фоне близкого берега отчетливо рисовался силуэт корабля. Над кормой трепетало белое пятнышко Андреевского флага.

- Ну вот, мы и добрались, Реймонд Федорыч. Как-то теперь дело обернется?

Фон Эссен покосился на Велесова. Представитель потомков, скрестив руки на груди. В ладони он сжимал крошечный, вроде театрального, бинокль в буро-зеленых разводах. Эссен знал, что за скромными размерами - в сложенном виде он легко помещался в нагрудный карман - скрыта небывалая оптическая сила. Линзы, или что там в нем есть, давали двадцатикратное увеличение.

«...какие же у них, должно быть, артиллерийские прицелы...»

- А как бы ни обернулось, Алексей Сергеич, нам все одно. Наше дело: защищать Россию врага, а какой год на календаре - какая разница?

Велесов кивнул, и поднял бинокль к глазам. Эссену на миг показалось, что на лице гостя из будущего мелькнула тень то ли замешательства то ли... стыда?

II

Из книги Уильяма Гаррета

«Два года в русском плену.

Крымская эпопея»

«Вторая неделя нашего несчастливого плавания. Двенадцать дней минуло со дня гибели «Фьюриеса»; Четыре раза солнце сменило на небосклоне Луну после разгрома, учиненного британской эскадре. Сегодня, прогуливаясь на полубаке (русские позволяют нам это развлечение во всякое время, лишь иногда требуя, чтобы мы спустились в каюты), я увидел на горизонте неровную полоску земли. Это, несомненно, Крым, куда влекло нас чувство долга и полученные приказы; но близость суши вызывала у меня лишь тоскливое ожидание новых несчастий. Нас, несомненно, везут в неволю; среди моих спутников сделались обычными пересуды о сибирских рудниках, где обреченные гнить заживо узники выкапывают из недр земли свинец и ртуть.