Крымская война. Соотечественники

— Тяжеленная зараза! Зови инженера, куды ее?

Глебовский присел на корточки возле шестерни, потрогал зубцы.

— До вечера успеем собрать редуктор?

— Почему ж не успеть? — рассудительно ответил Макарьев. — А ежели еще и премию людям посулить — тогда непременно. Работы часа на три, если взяться с толком.

— Вот и беритесь. Премиальные будут, генерал Стогов обещал! А вы, Макарьев, как-нибудь поаккуратнее. Не приведи господь, уронить — зубья выкрошатся.

— Чугун, известное дело. — кивнул Макарьев. — Не волнуйтесь, господин инженер, сделаю в лучшем виде.

— Может, и правда ее уронить? — предложил дядя Жора, глядя вслед инженеру. — Пока другую найдут — кран будет стоять, все польза.

— Да сколько той пользы! А наши город займут, кран понадобится — как чинить? Ну, увезут беляки десяток трехдюймовок, вот убыток!

— Они не только пушки грузят. Из минных складов торпеды и якорные мины вывезли, все в масле. Давеча на пирс снаряды ящиками перли, пулеметы, винтовки французские, тоже в ящиках. Со складов притащили катушки медного провода, в мастерских станки снимают.

Станки-то им зачем? — удивился Макарьев. Ну ладно, кабель — связь, скажем, тянуть, полевые телефоны… Но станки?

— Может, туркам продадут? — предположил слесарь. — Им ведь, за границей, деньги понадобятся? «Березань» здоровая, туда чего только не влезет!

Макарьев помотал головой.

— Куда они ее утянут, корыто такое? Машина-то сдохла. Годние буксиры ушли, а теми, что остались, только шаланды таскать. Я вот что, дядя Жора думаю — может, они не к туркам собираются? Может, высадятся и нашим в тыл ударить? У Таганрога или под Одессой?

Дядя Жора подумал, потом помотал головой.

— Это вряд ли. В Таганроге канонерки, не пустят гадов. Да и в Николаеве сторожевики, даже подводные лодки!

— Видели мы эту лодку, — буркнул Макарьев. — Вон, у стенки стоит…

В порту со вчерашнего дня только и говорили, что о захваченной странными беляками субмарине красных.

— Слышал, команду отпустили? Выстроили и говорят: мол, идите, куда глаза глядят!

— Иконников, гад, остался. — сплюнул Макарьев. — Он, иуда, лодку белым сдал и комиссара самолично шлепнул. Теперь, наверное, тоже сбегёт.

— Точно! — подтвердил дядя Жора. — А с ним еще один, Салотопов, унтер старой службы, при Георгиях. Цельное гнездо контры развели на боевом корабле! Как подумаю — аж нутро скручивает, такое во мне пролетарское негодование!

— Познакомился я давеча с одним, с лодки. — понизив голос, сообщил чекист. — Водяницкий его фамилия. Говорит — не знал, что лодку сдали, опомнился, только когда пятнистые в отсек полезли. Я его поспрошал насчет биографии — наш, в восемнадцатом, на Онеге беляков бил. Так Иконников, сволота, уговаривает его переметнуться. Я посоветовал: соглашайся, братишка, фронт борьбы с гидрой контрреволюции не только на море, он и тайный бывает!

— Рискуешь, товарищ Евгений. — покачал головой дядя Жора. — А ну, как продаст?

— В нашем деле, Георгий Данилыч, без риска никак. Очень уж надо выяснить, что гады затеяли.

— Инженер с утра предлагал с беляками плыть. — припомнил слесарь. — Жалование сулил хорошее, кормежка от пуза, больничка. Говорят, работать надо не на красных, не на белых, и далеко, в этой, как ее… в Аргентине! Там сытно, спокойно и войны нет.

— И что, соглашаются?

— Есть и такие, особливо семейные. Инженер давеча говорил, что можно и с женами и с детишками ехать. Народ настрадался, сознательных мало, не верят в советскую власть.

Макарьев недобро сощурился.

— Надо прояснить, что это за Аргентина, куда гады пролетариев заманивают!

— А ты, товарищ Евгений, к Глебовскому обратись. Он тебя, вроде, уважает.

— И то верно, дядя Жора. Вот сейчас и поговорю. А ты прикинь, кого бы мне с собой взять? Человека два-три, из боевых, проверенных. Мало ли что?

— Сделаю, — кивнул старик. — Егорка Зятьев, слесарь, Темка Колыванов из инструментального. Митяя бы тебе, в самый раз для такого дела…

— Что- долго его нет. — забеспокоился Макарьев. — Больше суток прошло, должен был обернуться. Данилыч, я вот думаю — а может, его взяли? Вроде, ночью у вокзала была стрельба?

— Взяли бы его — так и за нами пришли бы. Митяй, конечно, парень свой, надежный, а только в контрразведке и не таких ломали, а он, почитай, всех в ячейке знал. Нет, не могли его взять!

— Ну, дай-то бог… кивнул Макарьев. — Да и Фрунзе, видать, наше донесение получил, раз в город не суется. Я вот что думаю, дядя Жора: может, он в Севастополь разведку зашлет? Надо бы нашим, из ячейки, за Инкерманом пошустрить — глядишь, и встретим товарищей?

Слесарь кивнул, а Макарьев, помолчав немного, добавил:

— А насчет иуды, Иконникова, ты, дядь Жора, не сомневайся. Таких, как он, непременно достанет карающий меч Революции. Заплатят, гады, за свои подлости против трудового народа!

III

Минная стенка

— Вира! — Рабочий замахал картузом, — Вира помалу, уснул, что ль?