Крымская война. Соотечественники

— Ну вот и все, Андрей Геннадьич, — крикнул Эссен через плечо. — Давайте поищем, где бы нам сойти с небес на землю. В гавани от кораблей не протолкнуться, давайте-ка лучше сядем на лимане. А то бес его знает, что тут за камни у берега, ну их совсем…

IV

Близ Одессы

Куяльник

— Раз-два, взяли! Еще раз — взяли! Подальше вытаскивай, а то первым же ветерком унесет, лови его потом!

Поплавки «Финиста» нехотя выползли на отмель. «Бурлаки» направились к следующему аппарату, а Эссен привязал трос за стойку и побрел к берегу. Здоровенные, наглые, как московские голуби, чайки тысячами облепившие прибрежную полосу, разлетались, давая дорогу командиру авиаотряда. Лениво, нехотя — словно понимали, что не станет ловить их человек, по колено увязающий в черной, как смертный грех, грязюке.

Грязь, между прочим, не простая, а чрезвычайно полезная для здоровья, вспомнил Андрей. Недаром лет через тридцать здесь вырастет знаменитый «Куяльник» — первый в России грязелечебный курорт. И ростки грядущего великолепия уже пробиваются — недалеко от берега стоят какие-то домики дачного облика, рядом с ними, то ли сарай, то ли барак. Это, надо полагать, и есть те самые «заведения», которые по инициативе одесского градоначальства возвели здесь еще в 1833-м…

Эти полезные сведения сообщили Андрею двое малолетних рыбаков из соседнего хутора. Мальчишки собирались домой, когда с неба в воду один за другим плюхнулись три «Финиста». Разумеется, рыбалка была тут же забыта. Мальцы сначала наблюдали за пришельцами из-за песчаного холмика, но, услыхав русскую речь и разглядев Андреевские флаги на гидропланах, осмелели и подошли знакомиться. В ход пошли сначала сувениры (за них отлично сошли стреляные гильзы из брезентовых мешков-гильзосборников), а потом и шоколадки из бортовых НЗ. Через несколько минут самый младший побежал с известием «до хутора», а остальные полезли в прибрежный ил, помогать "летунам".

Андрей, на правах старшего по возрасту и званию, был избавлен от оздоровительных грязевых процедур. Вместо этого ему поручили нести боевое охранение, для чего вытащили из кабины ПКМ бортстрелка. Вот он — стоит, растопырив сошки, в траве, словно диковинное насекомое.

Следует признать — на караульную службу майор ФСБ Митин попросту забил. Вместо этого он грелся на солнышке и с удоволсьвтием наблюдал, как перемазанные с ног до головы авиаторы вместе с голоштанными волонтерами вытаскивают на отмель «Финисты». Да и чего, скажите на милость, опасаться здесь, в бессарабской степи, где со времен суворовских походов не было замечено ни одного супостата? Англичане с французами — и не те сумели высадиться, а разбойников-крымчаков в этих краях не видали уже лет сто…

Эссен, привязал причальный конец к чахлому полынному кустику, подергал — держит надежно. Покосился на манкирующего своими обязанностями Андрея, но смолчал, видимо, ему самому не слишком-то верилось в неведомого врага, который вот прямо сейчас появится из жаркого марева на горизонте. Лейтенант забрался в кабину «тройки», и оттуда немедленно понеслись треск, шипение и прочие эфирные звуки, обыкновенно сопровождающие настройку радиостанции.

Андрей немного послушал, улегся на песок, закинул руки за голову. Когда он вот так лежал и бездумно смотрел в небо? Уж точно, не меньше года назад. Первый Перенос, возвращение, подготовка спасательной экспедиции — валяться на солнышке было решительно некогда.

Он сам не заметил, как уснул. Разбудил его смех. Звонкий и, несомненно, женский. Хуторянки — старшей никак не больше двадцати, — приехали на телеге, запряженной парой рыжих лошаденок, и принялись сгружать наземь корзины, глиняные, замотанные тряпицами, глечики, расстилать на траве вышитые то ли скатерти, то ли полотенца. Андрей с восхищением взирал на это изобилие, а девушки тем временем беззаботно щебетали с авиаторами — молодые, ладные, крепкие, так и хотелось назвать их «селянками». Вышитые малороссийские рубашки, платки, юбки, подоткнутые так высоко, что до самых бедер открывают загорелые ноги.

«Да, братцы, это вам не викторианская Англия с ее строгостями. Так бы и смотрел, не отрываясь…»

Хуторские мальчишки (теперь их было втрое больше) облепили поплавки гидропланов. Андрей даже с такого расстояния слышал, как они упрашивают «дяденьку летуна», чтобы тот позволил забраться в кабину. Пастораль. «Авиаторы на пикнике с селянками». Жаль, нет поблизости хоть завалящего живописца…

«…однако, пора и о делах подумать…»

Андрей встал, старательно закатал выше колен галифе (с некоторых пор он предпочитал полувоенное платье начала ХХ-го века), взвалил на плечо ПКМ и побрел к «Финисту». Эссен высунулся навстречу из открытой двери кабины:

— Андрей Геннадьич, с «Алмаза» передают: сдавшихся британцев зацепили на буксир, тянут в порт. Бутаков с «Херсонесом» на подходе, через час могут прислать «эмку» с газойлем. Я ответил — не надо, у нас еще есть. Сейчас вот, пообедаем, да и полетим.

Андрей поправил пулемет на плече и расположившихся на пленэре авиаторов.