Крымская война. Соратники

Значит, пилоты и мотористы, не жалея себя, вкалывают, а командир отряда прохлаждается на флагмане? Ничего, господа авиаторы, командир – тоже человек и имеет право отдохнуть после захватывающей погони в темноте, со стрельбой и последующим падением с высоты тысячи футов в море! Рабочих рук на береговой станции хватает, на каждый аппарат приходится двойной комплект мотористов. Из семи гидропланов, попавших вместе с «Алмазом» в 1854 год, в строю остались всего три. Два аппарата, как не подлежащие ремонту, пущены на запчасти, еще два потеряны безвозвратно: один сгорел на шканцах «Роднея», второй увел негодяй Фибих. Оставшиеся дышат на ладан, несмотря на ухищрения, предпринимаемые умельцами авиаотряда и добровольными помощниками с «Адаманта».

* * *

От сторожевика отделился катер, развернулся и, неся высокий бурун, полетел к крейсеру. На корме заполоскалось зеленое с голубым Андреевским крестом полотнище.

Береговая охрана Российской Федерации. Эссен уже знал, что корабль относится к морским силам Пограничной стражи: об этом говорили косые полосы на борту и большие белые буквы на синем фоне в районе мидель-шпангоута. Выше, на ярко-белой надстройке, надпись повторялась по-английски – «Coast guard».

Силуэт «Адаманта» резал Эссену глаз. С одной стороны – удивительная стремительность, легкость в обводах, намекающая на невиданную скорость, с другой – непривычные грани корпуса, шары и решетки, в кажущемся беспорядке венчающие надстройку. Корабль потомков представлялся лейтенанту то ли пришельцем с Луны или Марса, то ли странным насекомым – сочетание нечеловеческих форм и нечеловеческой же целесообразности в каждой детали. И загадочное, непонятное движение математической мысли, скрывающееся за фасеточными зрачками и радужными надкрыльями…

Эссен помотал головой, отгоняя некстати возникшие мысли. Какие еще надкрылья? Корабль как корабль, разве что конструкция непривычная. Ну так и «Алмаз», наверное, кажется нынешним севастопольцам морским чудом-юдом, а ведь их разделяют чуть больше шестидесяти лет, а не целый век!

* * *

– Реймонд Федорыч! Благоволите подняться на мостик!

Эссен взбежал по трапу. Капитан первого ранга Зарин стоял у лееров и разглядывал в бинокль посудинку «потомков». Бинокль был непростой – в памятный день встречи командир сторожевика капитан второго ранга Кременецкий презентовал его коллеге. Линзы странного золотистого оттенка, необыкновенная ясность изображения, подсвеченная зеленым сетка, восьмидесятикратное увеличение – и все это помещается в сравнительно компактном устройстве!

Вместе с биноклем на крейсер попала и рация – не карманный аппаратик, вроде тех, что были у Велесова, а мощная станция, для работы с которой на «Алмаз» откомандировали старшину. Вот он, стоит возле Зарина. На голове – массивные черные наушники поверх смешной, на жокейский манер, шапочки с козырьком. В ладони – микрофон на полупрозрачном спиральном шнуре.

Кременецкий кивком поприветствовал фон Эссена.

– С «Адаманта» откомандировали офицера к штабу Меньшикова – как представителя нашего отряда и для обеспечения связи. Вы уж, дюша мой, сопроводите его на берег. Доставьте к князю, потом расскажете, что и как…

Вчера на совещании, состоявшемся в кают-компании крейсера, среди прочих первоочередных дел обсудили организацию связи в предстоящей баталии. «Потомки» выделяли две радиостанции, кроме той, что находилась сейчас на мостике «Алмаза». Одну решено было отправить на флагманскую «Императрицу Марию», вторую – в штаб командующего сухопутными силами. Рацию на линкор доставили ко второй склянке и уже опробовали. Теперь предстояло наладить радиосвязь и с армейцами.

Вместе с «потомками» на берег отбывал и Лобанов-Ростовский. Эссен выполнил обещание и припомнил непоседливому князю проломленное днище аппарата Корниловича, из-за которого негодяю Фибиху достался гидроплан с пулеметом. Отрядив «безлошадного» Марченко руководить переносом качинской базы, Эссен посоветовал Зарину поставить прапора командиром спешно формируемой пулеметной команды. К огорчению лейтенанта, Лобанов-Ростовский восторженно принял назначение и с жаром взялся за дело. Под его началом – полторы дюжины матросов с «Алмаза», четыре десятка солдат-севастопольцев и шесть пулеметов разных систем. Сейчас прапорщик дожидался на Графской пристани: ему вместе с офицерами с «Адаманта» предстояло отправиться к штабу князя Меньшикова, днем раньше покинувшего Севастополь.

* * *

Катер описал дугу в кабельтове от «Алмаза». Эссен не уставал удивляться изобретательности потомков: надо же додуматься: сделать борта довольно крупного разъездного суденышка надувными! Вон как играет солнце на круглых боках баллонов…