Крымские приключения

– Отдай и скажи, что б съели до апокалипсиса, а после, я еще наварю, – говорил папа на прощание. Слова были переданы точь-в-точь Зиновию Ардкадьевичу, который как-то странно всматривался в бумажку, видимо, как и я не разбираясь ни черта ни в чертах и ни в резах. Хотя должен был бы по профессии историка-археолога!

– Так вы Майя Плисецкая? – только и спросил он, потрясенно воззрясь на меня, будто видя впервые. Мне понадобилось где-то около одиннадцати секунд, что бы догадаться кому принадлежали адрес и папины слова об апокалисисе. И я не удивилась б, если б папа приписал ранее непонятное, а теперь такое родное «Анунаку Анунаковичу» или «Сварогу Плутоновичу». Ан нет! Последнее из другой песни, вроде.

– Так вот почему я, старый козел, влюбился в вас без памяти?! Походка, взгляд, фигура Венеры, тонкий юмор, сострадание, соучастие, ум и прозорливость, и вечная юность вашей мамы, – он поцеловал мне руку, но мне показалось, что этот поцелуй предназначался другой. – А я ведь мог быть вашим отцом, Майечка. Но Венера Кустодиевская выбрала революционера и великого прорицателя современности. Человека-гения, которому, как мне, не суждено изменить этот мир, катящийся в тар-тара-ры. – он сделался печально милым. – От всей души желаю вам счастья и благодарю за те мгновения, что дарили мне свет надежды. А папе передайте «мерси» за величайшие дары, которыми меня мог бы побаловать только настоящий друг: маринованный в листьях черной малины подорожник, квашенные июнькие папоротники с щавелевым соусом, – он перечислял еще какие-то несъедобные названия, а потом вызвался довести меня до аэропорта по дороге рассказав историю настоящих друзей, которую чуть не разбила любовь. Но как поется в советской песне, один друг решил сойти с пути, тем самым сохранив мир, дружбу и любовь… Что тут скажешь? Эпохальные люди, которых не покажут по телевизору, ибо последний является одним из коней апокалипсиса, зовущий наивные души в тар-тара-ры…

Вот такие каникулы! А мои ботанические и зоологические приключения продолжаются.