Крымский Джокер

— Ты погоди минутку, картинка — я мигом! — и кивнул охраннику на джип: — Присмотри тут…

На ходу поприветствовав своих сотрудников, Кораблёв сразу направился в кабинет Колодного.

Подполковник в отставке Григорий Николаевич Колодный заведовал в фирме Глеба вопросами безопасности, и был его старым другом ещё со времён службы в Афганистане.

Когда Кораблёв вошёл к нему в кабинет, Колодный сидел, и в который раз разглядывал фото Карытина. Он поднял глаза на начальника и пожал плечами:

— Нигде не проявился этот гражданин. Представляешь — три дня все ребята на ушах стоят — и никакого результата! Может его нет в Крыму?

Глеб сел в широкое кожаное кресло и достал сигареты.

— С позавчерашнего дня, скорее всего, этого парня в Крыму нет… Я пока не говорил тебе.

Но вполне может так приключиться, что он опять к нам наведается. Так что пусть всё остаётся в силе.

Колодный потянулся к телефону, но Глеб попридержал его руку.

— Погоди командовать… Тут дела посерьёзней, Гриша. Есть опасность, что Афанасьева попытается меня прессануть. И скорее всего — через Марину.

Колодный даже присвистнул от удивления:

— Хорошенькое дельце! Старуха же наш… как бы это поделикатней выразиться — наш партнёр, — он придвинулся поближе и по-военному отрывисто спросил:

— Есть факты? Подозрения?

Глеб серьёзно посмотрел на старого боевого товарища.

— Подробностей не будет, Николаич. Извини. С этой минуты у всей твоей службы одна задача — безопасность Марины Ивановны Кораблевой. Которая, между прочим, является одним из главных соучредителей всей этой богадельни. Задача, надеюсь, ясна?

Колодный опять потянулся к телефону, но тут же одёрнулся, и выжидающе посмотрел на шефа.

— Теперь можно — звони! — одобрительно улыбнулся Кораблёв и поднялся.

…Сев за руль, он посмотрел на Маринку. Она с серьёзным видом подкрашивала глаза, немного поплывшие после посещения кладбища. Быстро закончив макияж, девушка спрятала в сумочку зеркальце и спросила:

— Ну что — к тебе?

Кораблёв, с минуту подумав, предложил:

— Давай, наверное, на дачу… Там спокойно поговорим.

Он подождал, пока из боковых ворот выехал точно такой джип, в котором сидели они с Маринкой, и повернул ключ зажигания.

Дача у Кораблёва была в полном порядке. Вообще-то он не любил этот огромный дом с вычурными крепостными башенками и каминами в каждой комнате из мрамора разных цветов.

Не радовала глаз и огромная, как в театре, хрустальная люстра в главной комнате, на приобретение которой было потрачено небольшое состояние.

Но его жена, Полина Матвеевна, была в восторге от всей этой помпезной роскоши. В молодости, вдоволь помотавшись с мужем по военным гарнизонам с их нищенскими бытовыми условиями, сейчас она тратила немалые деньги, чтобы наверстать упущенное. На её расходы Глеб давно махнул рукой и с головой окунулся в бизнес. Так как детей у них не было, он совершенно спокойно составил завещание на имя Анны Сергеевной Кораблёвой — своей родной племянницы, не забыв, однако, выделить, давно уже не любимой супруге солидную сумму в наличных деньгах. Несмотря на осторожное ворчание жены, Кораблёв продолжал всю свою нерастраченную любовь изливать на маленькую Анютку. Даже его родная мать, проживавшая в Киеве рядышком с Маринкой, не могла похвастаться таким количеством внимания, которым он окружил маленькую шестилетнюю принцессу.

И теперь, устроившись в кресле, Глеб первым делом поинтересовался у сестрички:

— Как там наша повелительница ёжиков? Растёт?

Маринка с ногами забралась на широкую тахту, и, усмехнувшись, кивнула:

— Ещё как. Только все уши мне уже прожужжала: «Где мой дядя Хлеб? Когда он меня опять на рыбалку возьмёт?». Она тебя до сих пор, наверное, за какое-нибудь сдобное хлебобулочное изделие держит, — улыбнулась Марина. Потом добавила:

— От мамы тебе привет. Огорчается, что ты редко стал в Киеве бывать.

Глеб беспомощно развёл руками и замолчал. Молчала и Маринка, понимая, что сейчас начнётся тот самый разговор, которого она так боялась всю дорогу, пока ехала в поезде.

«Ничего… Глеб поймёт… Не может не понять, в конце концов!»

И минут через пять тягостного молчания, девушка, немного покраснев от волнения, первая задала неуверенным голосом трудный вопрос:

— Вы ведь его убить хотите, да, Глеб?

И тут же её глаза наполнились слезами.

Кораблёв от неожиданности даже закашлялся. Он встал и зашагал взад-вперёд по большой комнате. Глеб боялся даже посмотреть на Маринку, но чувствовал, что сейчас надо быть полностью откровенным. Иначе она уйдёт в себя, и тогда из неё и клещами ничего не вытянешь. А то — не дай бог, ещё нервный срыв повториться!

Он подошёл сзади к дивану, и положил руки на плечи сестрёнки. Откашлявшись, и немного оправившись от такого прямого вопроса, Глеб мягко начал издалека:

— Мариночка… Картинка ты моя… Ты ведь знаешь, как я тебя люблю! Кроме вас с Анюткой и мамы, у меня и нет-то никого. Полина, сама знаешь, давно отдалилась от нас со своими вечными курортами и ещё бог знает чем. Так что давай, девочка, будем честны друг перед дружкой. Ладушки?