Крымский излом

Немецкая артиллерия, которая сначала открыла по атакующей советской морской пехоте довольно интенсивный огонь, быстро сбавила темп, а потом и вовсе замолчала. Видя успех морских пехотинцев, в наступление перешли 95-я и 25-я стрелковые дивизии. Правый фланг немецкого фронта треснул и начал разваливаться, тем более, что ударные вертолёты к ним возвращались не раз и не два. Обстановка под Севастополем стала меняться каждую минуту, пока примерно в десять утра не стало ясно, что немецкий фронт разорван и советские войска быстро продвигаются к Бахчисараю на соединение с Евпаторийской группировкой.

6 января 1942 года. 07:15. 1-я рота батальона "Балтика". Капитан морской пехоты Сергей Рагуленко.

Час назад с позиций за нашей спиной открыл огонь самоходный артдивизион. Судя по звуку выстрелов, "Мсты" били полным зарядом, куда-то чуть ли не по немецким позициям под Севастополем.

Твою мать! Вдребезги и пополам! Всю ночь ребята как сумасшедшие кроты рыли окопы, крепили, так сказать, оборону, и вот вам пожалуйте – приказ перейти в наступление. Оказывается, час назад, воспользовавшись ослаблением ветра, наши вертушки поднялись в воздух с аэродрома Саки и нанесли фашистам визит вежливости на позиции в Бельбекской долине. Все шестнадцать штук. Такой "вежливости" гитлеровцы не выдержали... Это же какой живодёр придумал – объёмно детонирующими НАРами врезать за полчаса до рассвета по блиндажам со спящими зольдатами. Как я понимаю, все кроме часовых в этих блиндажах так и остались.

Потом наши героические деды пошли в атаку. И что они увидели? Немецкие позиции разгромлены не по-детски, всюду изуродованные трупы, бегает пара сошедших с ума недобитков с криками "Рус, нихт шиссен!". И, как говорится, "мёртвые с косами вдоль дорог стоят – дело рук красных дьяволят".

Короче, немецко-румынский фронт в Бельбекской долине разрезан пополам. 5-я румынская горнопехотная прижата к морю между реками Бельбек и Кача. Остатки 22-й пехотной отжаты к востоку в сторону горы Яйла-Баш, и влившиеся в разрыв части Приморской Армии захватили возвышенность Кара-Тау и наступают на Бахчисарай. А наши самоходки, стрелявшие час назад, подавили последние дееспособные гитлеровские батареи...

Тут, конечно, поучаствовали и вертушки, – как же без них! – но на северном фасе фронта ни у немцев, ни у румын артиллерии больше нет. Это медицинский факт. Короче, идём на соединение с нашими. Нет, с НАШИМИ!!!

Но есть проблема. Видел я, какими глазами смотрел на нас этот местный лейтенант Борисов. Как на полубогов. Это после дня боёв под Червоным, а особенно после того, как мы за сорок секунд смолотили в фарш эшелон с двумя пехотными батальонами. Но мы не полубоги и даже не герои. Мы чернорабочие-ассенизаторы, которым выпало убирать всё то немецкое дерьмо, каким сейчас завалена наша земля. Наша работа убивать, максимум вражеских смертей при минимальном расходе боеприпасов. Нас не устроит их отступление, они должны быть или в плену или мертвы. А посему только разгромы и окружения. Пусть на нашей земле будет больше крестов, под которыми будут покоиться Курты, Фрицы, Гансы и Паули с Михелями! Железные кресты им ни к чему, обойдутся и деревянными. Во, креативный слоган: "Лучшая награда герою вермахта – крест из русской березы". Всё, взревели моторы БМП. Выступаем!

Крутые горные дороги... Машины с рёвом берут каждый поворот. Как положено, колонну сопровождает пара вертушек. Сейчас это "Серийные убийцы", то бишь, "Ночные охотники". "Стингеров" у фрицев нет, а из эрликона такую штуку не сразу и собьешь. Скорее она эрликон раздолбает.

В наушниках звучит Высоцкий, военные песни, как раз в тему... Вот сейчас как раз – "Солдаты группы Центр". Ну и рожа у меня, наверное, стала, Борисов косится подозрительно. А что он косится? Так я не в машине на командирском месте, а вместе со всеми на броне. С машиной меня связывает только удлинённый шнур шлемофона. Так и обзор получше, и командовать проще. Хрен бы я тогда с эшелоном успел среагировать изнутри машины. Раздолбать бы их мы всё равно раздолбали, но вот такого эффекта бы не было. А то и потери были бы. Внезапно музыка прерывается и в наушниках звучит: «Товарищ капитан, Пегас-3 на связи...».

Аг, Пегас-3 – это, значит, ведущий той пары Ми-28, что нас оберегает в этом нелёгком пути.

- Давай! – говорю я, поворачивая голову вслед за двумя хищными силуэтами.

Наушник захрипел:

– Боб-1, я Пегас-3. Как слышите? Прием!

Отвечаю:

– Я Боб-1, слышу вас хорошо. Прием!

- Боб-1, за поворотом мураши, засада, – слышу от вертолётчика. – Мы их сейчас дустом, но и вы тоже не зевайте.

- Спасибо, Пегас-3! Только чур, дуста не жалеть! – меня переключили на внутренний канал.

– Рота, спешиться! К бою!