Крымский излом. Часть 4 (СИ)

Майор Бесоев немного помолчал, переводя взгляд с меня на старшего сержанта и обратно, после чего добавил, - Теперь, Сергей, не в службу, а в дружбу, отведи товарища старшего лейтенанта к старшине, пусть экипирует и вооружит его - как и полагается настоящему офицеру ОСНАЗа.

Сержант козырнул, сказал, - Так точно тащ майор, - и мы вышли из помещения штаба на свежий апрельский воздух, но пошли сперва не к старшине, а в импровизированную батальонную столовую, оборудованную среди негустого сосняка под прикрытым маскировочной сетью навесом. Прибыл я перед самым обедом, а если учесть что за время мытарств от штаба фронта к месту назначения вел откровенно полуголодное существование, то кишки мои пели Лазаря и просили дать им хоть чего-нибудь перекусить.

И хоть меня царапнуло слово «офицеры» примененное вместо привычного «командиры» то столовая сразу рассеяла все мои опасения насчет того что я попал в какой то рассадник старорежимности. За грубо сколоченными деревянными столами как говорят в армии, прием пищи, осуществляли вместе и бойцы, и их командиры. Стоял такой особый гул, специфический только для армейской столовой, состоящий из смешавшихся воедино  звуков жевания, чавканья, стука алюминиевых ложек и негромких голосов. Поверх этой какафонии в воздухе плыл  запах борща, картофельного пюре и еще чего-то столь же вкусного, что рот мой сразу наполнился тягучей вязкой слюной.

Пока мы со старшим сержантом шли к раздаче, среди сидящих за столами, мой наметанный взгляд фронтового корреспондента сразу выделял ветеранов, отличая их от новичков. На первых их пятнистые стеганые камуфлированные куртки выглядели привычно и обношено, другим, пусть тоже бывалым бойцам, но новичкам в батальоне, обмундирование осназовского образца казалось еще непривычным, и носили они его буквально как корова седло.  Новичков было много, очень много, что подтверждало слова майора о том, что батальон только формируется, и в то же время было явно заметно, что все новички не вчерашние призывники, а уже умелые бойцы прошедшие фронт и госпиталя. Судя по соотношению ветеранов и новичков, батальон или совсем недавно был ротой, или же понес в боях потери, выбившие из строя три четверти его состава.

На раздаче старший сержант еще раз смерил меня взглядом, потом указал на меня пожилому раздатчику и сказал, - Новенький, рацион номер пять.

- Сам вижу что новенький, Сергей Валерьевич, - проворчал раздатчик, после чего начал накладывать мне обед в алюминиевые миски, расставленные на жестяном подносе. Я подумал что этим количеством еды до полусмерти можно было бы укормить сразу троих изголодавшихся фронтовиков. Насколько столовая была неказиста внешне, настолько же роскошен в полуголодной воюющей стране был тот самый рацион номер пять. И лишь потом, вдоволь хлебнув тренировок от «сенсэя Сережи», я понял, что без столь обильного питания, бойцы и командиры просто протягивали бы ноги, а не превращались в идеальные живые машины по убийству себе подобных.

Старший сержант взял свою порцию, которая была еще даже побольше моей, потом проводил меня за стол, отведенный для управления батальона. Там я наскоро познакомился со своими новыми сослуживцами: начальником штаба, капитаном ОСНАЗ Петром Борисовым и замполитом батальона политруком Семиным. Чуть позже к нам присоединился и майор Бесоев. Как я понял из разговоров, с капитаном Борисовым майор воюет вместе с Евпаторийского десанта, а политрук Семин, хоть и бывалый волк, как и я, присоединился к батальону совсем недавно.

После обеда чудеса продолжились, старший сержант Черданцев отвел меня к старшине, который выдал мне целую кучу необходимого в осназовском деле инвентаря, начиная от специального «осназовского» пистолета-пулемета ППШ-42 с пистолетной рукоятью и специальной ручкой для удержания под цевьем. Как сказал мне старший сержант, -Пистолет в нашем деле это только чтобы застрелиться, а для серьезных дел нужен автомат или такая вот швейная машинка, перешитая на парабеллумовский калибр 9-мм. Дальше были десяток плоских двойных магазинов, под эти самые патроны, и специальный жилет разгрузка для их ношения. Причем жилет был хитрый, с одной стороны серо-белый, под зимний камуфляж, а с другой стороны цвета хаки с желтым. Карманы и застежки тоже были выполнены так, что жилет можно было носить на обе стороны. Таким же продуманным было и все прочее обмундирование, большую часть которого пришлось сложить в высокий рейдовый рюкзак, в котором основной вес из-за специальной конструкции с рамой приходился на бедра, а не на плечи.

Переложив свои вещи из сидора в специальный карман рюкзака, я вышел от старшины нагруженный как ишак и направился к месту своего расположения. Но не успел я пихнуть рюкзак под койку и облегченно вздохнуть, как вдруг из штаба прибежал посыльный и сказал, что «старшего лейтенанта Вершигору вызывает гвардии майор Бесоев». Пришлось идти.