Крымский излом: Крымский излом. Прорыв на Донбасс. Ветер с востока (сборник)

6 января 1942 года, 05:55. Позиции 8-й бригады морской пехоты Черноморского флота

Комбриг полковник Владимир Львович Вильшанский

Ночь. В штабной землянке темно. Только чуть тлеет на столе коптилка, сделанная из обрезанной гильзы трехдюймового снаряда, да рдеют почти прогоревшие угли в буржуйке. Штормовой ветер мартовским котом воет в трубе, да барабанит снаружи дождь. Полковник Вильшанский, сидящий за столом, не спит, несмотря на то что его голова упала на скрещенные руки.

Он смертельно устал. Почти три месяца непрерывных и изнуряющих боев при обороне Севастополя, два отбитых штурма и могилы сотен черноморских моряков, оставшихся в этой земле.

Когда началась Керченско-Феодосийская десантная операция, бригада непрерывно атаковала немецкие позиции. Удалось продвинуться на несколько километров, поливая кровью каждый метр земли.

Второго января атаки прекратились, бригада была обескровлена. Но вот на столе перед комбригом снова лежит приказ – атаковать. Атаковать любой ценой. Правда, целью операции названа «разведка боем». Но комбриг не обольщается – права отступить без приказа, как всегда, нет. А приказ пришел с самого верха и подписан не генерал-майором Петровым или контр-адмиралом Октябрьским, а генерал-лейтенантом Василевским, который вчера прибыл в Крым в качестве представителя Ставки.

Против всех ожиданий, его самолет приземлился не в Севастополе, а на Евпаторийском плацдарме, на только что захваченном у немцев аэродроме в Саках. Хотя если вспомнить слухи о том, что в Евпатории высадился не только десант, вышедший из Севастополя, но и еще какая-то фантастическая механизированная бригада осназа, напрямую подчиненная Ставке… Тогда да, прилет представителя Ставки напрямую туда, где действует эта бригада, выглядит вполне правдоподобно.

По данным разведки, весь вчерашний день немцы снимали солдат с линии осады – там роту, там батальон, – и бросали их под Саки, как кочегар бросает в топку уголь, лопата, за лопатой. У полковника были знакомые в разведотделе армии, которые кое-что знали о том, что творится под Евпаторией – очень много разведчиков ушло в десант, и теперь от них приходили истории одна невероятнее другой.

Трезвый еврейский ум полковника не верил в сказки. А так хотелось поверить… Но Евпаторийский десант был суровой реальностью, и реальностью успешной. Весь вчерашний день, то разгораясь, то затихая, под Саками гремела артиллерийская канонада.

А за два часа до полуночи черное штормовое небо осветило багровое зарево – казалось, что там горит целая колонна бензовозов. Потом канонада стихла и больше не возобновлялась.

Все ходили в жуткой тревоге, но около двух часов ночи солдатский телеграф разнес невероятную новость – мехбригада осназа разгромила, буквально раздавила немецкую группировку под Саками и без боя взяла Симферополь. Еще чуть-чуть, и…

И вот оно, это чуть-чуть – приказ, в котором черным по белому написано:

«После нанесения по противнику бомбоштурмового удара 8-й бригаде морской пехоты Черноморского флота 6 января в 06:30 провести разведку боем немецких позиций.

Представитель Ставки ВГК

генерал-лейтенант Василевский А. М.»

Полковник вздохнул и, приподняв голову, посмотрел на трофейные часы. Светящиеся в темноте зеленоватым фосфорным огнем стрелки показывали 06:05. Где-то вдалеке загремел гром…

– Товарищ полковник, товарищ полковник, – в землянку заглянул стоящий возле штаба часовой, – идите посмотрите, там тако-о-ое… – от волнения окающий псковской акцент стал заметнее.

«Хороший боец, – подумал полковник, застегивая плащ-палатку, – только молод еще, весной призван. Ну, ничего, это пройдет, если, конечно, уцелеет».

Интересно, что он там такое увидел, что его так взволновало? – снаружи землянки, в окопах, были слышны топот ног и возбужденные голоса. Но стрельбы не было.

– Значит, не атака, – решил полковник. Тем не менее он снял с гвоздя висевший на стенке блиндажа свой верный ППД.

Снаружи было темно. Резкие порывы ветра горстями бросали в лицо дождевую пыль. Но зрелище, происходящее по ту сторону нейтралки, стоило всех неудобств.

В багровых отблесках разрывов низко над землей скользили узкие хищные тени. Тьма была перечеркнута пушечными трассами и огненными росчерками эрэсов. До советских моряков донесся гулкий гром разрывов и треск автоматических пушек. Вся эта вакханалия продолжалась еще минут пятнадцать или двадцать. Винтокрылые штурмовики неизвестных морякам марок будто поставили перед собой цель – вбить немцев в севастопольскую землю, размолоть их в пыль.