Крымский излом: Крымский излом. Прорыв на Донбасс. Ветер с востока

Сразу такое началось, что и вспомнить страшно. На всех высоких зданиях города: на куполе мечети Джума-Джами, на колокольне храма Святого Ильи, на соборе Святителя Николая Чудотворца, на крышах гостиниц «Бо-Риваж» и «Крым» – зажглись прожектора. Стало светло, как днем. Оглянувшись, я увидел, как с буксира выгружают пушки. Часть причала была разрушена, и наши бойцы, стоя по грудь в ледяной воде, руками придерживали мостки, по которым на берег артиллеристы спускали сорокапятки.

Я зажмурился от обиды. Стало понятно, что немецкое командование ждало наш десант и успело основательно подготовиться. Отовсюду по нам ударили вражеские пулеметы. Почти тут же к ним присоединились минометы и артиллерийские батареи, расположенные на мысе Карантинном, на улице Эскадронной, возле складов «Заготзерно» и на Пересыпи. Но недолго музыка играла.

Позади нас в море раздался пульсирующий гром и рев. Я оглянулся назад и увидел, как сквозь туман пробиваются бело-оранжевые сполохи, будто там заработала грандиозная электросварка. Прямо на наших глазах румынскую батарею на мысе Карантинном, которая и была нашей целью, накрыл лес артиллерийских разрывов. Неизвестные корабли накрыли артиллерийским огнем и минометную батарею у складов «Заготзерна». По румынской батарее на Пересыпи ударили чем-то страшным, по сравнению с которым наши «Раисы Степановны» – реактивные снаряды РС-13, – действие которых я видел в Одессе, это просто детская хлопушка. Пламя взрывов, казалось, поднималось до самых небес. От стоящего в воздухе грохота туман почти распался, и стали видны темные силуэты стоящих на рейде Евпатории крупных кораблей, ведущих беглый артиллерийский огонь по вражеским позициям.

«Какие еще корабли, и откуда они?!» – подумал я. И тут прямо над нашими головами со свистом и воем пронеслось нечто напоминающее большой винтокрылый автожир. Еще до войны я читал о них в журнале «Техника – молодежи». Почти над нашими головами эта машина выпустила реактивный снаряд по румынскому прожектору, находящемуся на крыше гостиницы «Бо-Риваж» и освещавшему пассажирскую пристань и буксир СП-14. Пламя ракетного выхлопа высветило на голубом брюхе винтокрылого аппарата большую красную звезду. Крыша гостиницы поднялась вверх, и обломки ее, медленно кружа в воздухе, стали падать на стоящие рядом домики.

Другие винтокрылые машины обнаружили себя, выпустив ракеты и открыв огонь из пушек по немецким и румынским пулеметам, которые в этот момент обстреливали корабли десанта из окон жилых домов, гимназии, гостиницы «Крым». Мы все, сорок здоровых глоток, единодушно заорали «ура», когда от каких-то удивительно, снайперски точных попаданий эрэсов вражеские огневые точки стали замолкать одна за другой.

И в этот момент прожектора с пулеметами, расположенные в мечети и церквях, вдруг развернулись в сторону опорных пунктов противника – зданиям гимназии и гостиниц «Бо-Риваж» и «Крым», залив их как потоками света, так и перекрестным пулеметным огнем. Уже после боя я узнал, что проникшие заранее в город осназовцы взяли в ножи расчеты румынских огневых точек и по команде открыли огонь по противнику.

Капитан Топчиев хлопнул меня по плечу:

– Шевелись, Борисов, ишь рот открыл, как в цирке. Это товарищ Сталин для немцев с румынами такую баню устроил, чтоб мы не скучали. А у нас еще одно задание есть – занять мыс Карантинный.

Бойцы тихо засмеялись, и отряд перебежками направился к подавленной артиллерией неизвестных кораблей румынской батарее.

Живых румын мы по дороге так и не встретили, так что и повоевать нам не пришлось. Сама батарея была разбита в хлам. Повсюду валялись обломки зарядных ящиков, разбитые станины и исковерканные стволы орудий. Дополняли картину изуродованные тела румынских артиллеристов. Ужас. Делать тут нам было уже нечего.

Правда, вид на эскадру, стоящую на Евпаторийском рейде, открывался великолепный. В сполохе разрывов и отблесках пламени было видно, как два больших корабля идут к берегу в сторону курортной зоны, да так быстро, будто они собирались со всего хода выскочить на берег. Но вот они сбросили скорость. Неожиданно их носовые части стремительно раскрылись, словно ворота средневековых замков. И из внутренностей кораблей, рыча двигателями и окутанные сизыми клубами выхлопов, выехали танки неизвестной мне конструкции с приплюснутой маленькой конической башней. Я поднял к глазам бинокль. Интересно, из башни торчали сразу два орудия – одно большое, второе поменьше.

Нырнув в воду, танки поплыли в сторону ближайшего пляжа. За ними из подошедших к берегу кораблей вышли еще несколько таких же машин. Когда с берега по ним ударила пара румынских пулеметов, в ответ загрохотала пушка головной машины, калибром этак в восемьдесят пять миллиметров, а может, и все сто. Пулеметы заткнулись и больше не возражали против высадки. Короче, на наши плавающие танкетки Т-37 эти танки были так же похожи, как автомобиль ЗИС-5 на телегу.

Сняв фуражку, капитан Топчиев провел рукой по коротко остриженной голове.

– Вот так надо воевать! – сказал он. – Ну, а мы продолжим выполнение своего задания.