Крымский Ковчег

Когда-то был четвертый вокзал – Западный, в Одинцово. Спецгруппа «Моссад» пыталась проникнуть в Москву через него. Вся операция заняла две минуты, все шло по писаному, пока весь вокзал не погрузился во что-то, что, судя по съемкам камер спецназовцев, больше всего напоминало густую черную смолу, которая заполнила все помещения терминала достаточно быстро, чтобы не успели уйти, и достаточно медленно, чтобы наблюдатели на всю жизнь запомнили, что такое умирать в муках. Смола, игнорируя законы притяжения, сначала залила все входы и выходы, а потом уже занялась «моссадовцами». По очереди. Черное вещество потихоньку прибывало, и средний его уровень в терминале достигал всего сантиметров десять, когда утонул первый из бойцов, попав в свой персональный колодец. Смола просто потекла вверх, обволакивая, пока не накрыла с головой. Каждый из них тонул в этом веществе, хотя вокруг было еще полно воздуха. И каждый из еще живых знал, что с ним произойдет. Они пытались друг другу помочь. Один застрелился.

Позже спуск в терминал забетонировали, но пост таманцев оставили и даже подогнали бронетехнику. На всякий случай.

Больше попыток силового проникновения не было. Было понятно, чем это кончится. Падшие не ведут переговоры. И всегда рады новым жертвам.

На трех оставшихся вокзалах таможенники – таманцы, работа не по инструкции – по уставу. В первый зал – свободный доступ. В зале – все снять, все оставить. Второй зал – санитарная зона, сканеры выдернут температурящих, остальные идут дальше – в третий зал. Падшие не боятся болезней, просто им нужны здоровые работники. Снова сканирование – проверка, все ли осталось в первом в зале, не вздумал ли кто взять с собой в Москву что-то, кроме собственного тела.

Четвертый зал – получение спецовки, обуви и кредитки. Теперь до конца службы их единственная собственность – комбинезон, кеды и карта в специальном кармане. Из четвертого зала – только вперед, уже не вернуться.

Яркий алый комбинезон, того же цвета пластиковые кеды – можно поменять на новые раз в год. Если повезет, в них они и вернутся домой. За Периметром будут служить бессменно – не порвутся, не потускнеют, сами по себе артефакт – на черном рынке комплект стоит как подержанная легковушка. Одно время комбинезоны скупали военные.

Главное для контрактника – карта. На ней уже есть деньги, только воспользоваться ими смогут лишь по истечении контракта. Стандартный – пять лет. Меньше не бывает, больше – всегда пожалуйста. Доживают единицы. Своего рода лотерея, почти беспроигрышная, – в случае гибели игрока деньги получает семья.

Карта – одновременно пропуск. У ворот Периметра нужно приложить к сканеру – зажжется желтый, и автоматические ворота выпустят контрактника на свободу. Точнее, на территорию генерала Парыпина. У генерала могут быть свои соображения по поводу отработавшего контракт. Но до срока на сканере неизменный красный. Красный вообще будет главным цветом в их жизни на весь срок контракта.

В комбинезонах, с картами, одинаково испуганные, одинаково решимые – заполнят платформу и вольются в уже поданные шаттлы. Двери закроются, чтобы открыться глубоко под землей, глубоко под Москвой.

Центральный вокзал. Сюда прибывают шаттлы со всех внешних вокзалов. Пять вагонов – двери во всю длину, две створки – вверх и вниз, как огромная пасть.

Махины движутся по своему короткому маршруту гладко и бесшумно. Прибывают всегда полные, выплевывают людей в красном, уходят всегда пустые. Никто никогда не видел машинистов этих огромных серебристых вагонов без окон, без фонарей.

Центральный вокзал – последний, самый нижний из подземных этажей этой Москвы. Выше – девять уровней – казармы. Восемь часов в день приехавшие будут проводить здесь. Еще около часа в день – на самом верхнем, десятом, уровне – в столовых. Контрактников будут вполне сносно кормить, на койке будет свежее белье, в санузле – мыло и горячая вода.

Пятнадцать часов в день – каждый день – они будут работать в самом опасном городе планеты.

Сначала в Москву потянулись ко всему умеющие приспособиться узбеки и таджики. Потом махнувшие на все рукой мужички из славянских сел и моногородов. Мало кто возвращался, но деньги шли регулярно. По истечении контракта.

Москва, как и в прежние времена, пожирала людей, изменилось лишь то, что теперь она за это исправно платила. Со временем появились и такие, как Антон, – свободные торговцы.

Транснациональные компании зарабатывали миллионы на московском туризме, не обходилось и без сувениров. Но когда речь шла об артефактах, большим парням приходилось отойти в сторону. Падшие продавали этот товар только по системе из рук в руки. Продукт штучный, дорогой, но всегда востребованный.

Оберегам не нужна была ни реклама, ни торговые сети. Артефакты. Обычно камни, редко украшения – браслеты, кольца, броши, часто – часы или коммуникаторы. Слабые дешевые, рассчитанные на часы, на дни, почти не покидают пределы Периметра. Дорогие долгоиграющие – вывозятся и через хаб разлетаются по всему миру.