Крымский мост

– Вторая группа историков считает, что проблема в другом. Неудачи на поприще реформ, невозможность совместить идеалы с реальной жизнью и стали причиной того, что император решил все бросить и удалиться от мира. Такое в истории православия случалось. И неоднократно. Многие князья и цари перед смертью постригались в монахи, чтобы обрести благодать Божью.

– А как такой видный человек в принципе мог уйти из дома-дворца незамеченным? Его ведь знали в лицо?

– У нас в городе ходит легенда, и она подтверждается некоторыми рассказами, что из этого дома-дворца, хотя это не такой уж дворец, был сделан подземный ход в другое здание, стоящее прямо на берегу Таганрогского залива.

Кто-то даже в недавние времена видел этот ход. Будто бы, когда сносили бывший дом князей Ширинских-Шихматовых, построенный на берегу залива, его и обнаружили.

Об этом подземном ходе была даже публикация в журнале «Имперский вестник» за тысяча девятьсот девяностый год. В номере одиннадцатом. Этот журнал издается Российским Имперским Союзом-Орденом.

– И куда он мог пойти, выйдя из подземного хода?

– Есть разные версии. Вплоть до самых фантастических – что его забрала на борт английская яхта, стоявшая на рейде, что он уехал в Тибет, дабы там приобщиться к древней восточной мудрости. Некоторые, в частности Даниил Андреев, считают, что он удалился в монастырь и стал послушником у Серафима Саровского. И только после смерти преподобного начал странствовать по Руси. И странствовал, пока не попал в переделку, после которой на его личность обратили внимание.

– Переделку? Какую переделку?

– Его арестовали. Кузнец, у которого он хотел подковать лошадь, обратил на него внимание. Очень уж не похож тот был на простого крестьянина. Донес начальству. Странника арестовали. Он сказал, что родных не знает. Откуда сам – тоже. Суд приговорил его к наказанию за бродяжничество двадцатью плетями и ссылке в Сибирь. Так «император» пошел по этапу. И стал известен под именем старца Федора Кузьмича…

Впечатленный рассказом, услышанным в музее, Олег Павлович Мировой возвратился в свою берлогу – ждать от полковника Давыдова решения своих проблем. А по пути заглянул на ту самую улицу Греческую, дом сорок.

И действительно, на засаженной деревьями длинной улице он обнаружил одноэтажное, выполненное в классическом стиле, солидное прямоугольное здание. Рядом – калитка в заборе. И ворота. На стене – мраморная доска. Но не об Александре. А о том, что в здании останавливался Пушкин.

Но попасть туда ни под каким видом любопытствующим посетителям не удалось бы, потому что другая табличка у входа гласила, что здесь расположился детский санаторий.

В общем, походил-походил Мировой вдоль длинного фасада здания, даже попытался заглянуть в окна санатория, но ничего интересного не увидел.

И отправился, солнцем палимый, к себе.

Однако размышлял при этом вовсе не в духе девятнадцатого века, а по-современному: «Вот ведь здесь, в Таганроге, случилась история почище той, что описал Дюма в своем романе “Граф Монте-Кристо”. Из этой истории можно сделать просто сказочный туристический маршрут. Народ бы валом валил, чтобы увидеть этот дворец, посмотреть на сады, которые разбил император Александр Благословенный. А мы сидим на богатстве, как собака на сене».

Но по возвращении в номер ход его мыслей переменился – настрой стал несколько другой, в чем-то даже мистический. «Странно все это получается, – думал Олег Павлович, – какими-то неведомыми путями я оказался здесь же, в Таганроге. И что еще более удивительно, приехал я почти с теми же самыми проблемами! Чтобы начать новую жизнь!»

* * *

Через две недели после всех вышеописанных событий пришло время серьезных решений. Готовясь к ним, Олег Павлович успел съездить в столицу Донского казачьего войска – Новочеркасск. Постоять у тамошнего собора. Прокатиться на прогулочном катере по Дону. При этом отобедать на верхней палубе знаменитыми раками и черной икрой. И послушать цыганский ансамбль.

Потом он отпустил с миром водителя и автомобиль, строго-настрого приказав Андрюхе держать рот на замке и ждать от него лично дальнейших указаний, не веря никаким известиям, которые могут прийти в Петербург в ближайшее время.

На следующий день к нему снова явился полковник Давыдов. На этот раз разговор был более предметным.

– Ну что, Олег Павлович! – сказал, усаживаясь в кресло у стола, полковник. – Могу теперь вкратце обрисовать ситуацию. Есть у нас в стране такая программа – защиты свидетелей. По ней мы можем поменять человеку внешность, документы, биографию. Так, чтобы он исчез из поля зрения преступников. Вот по этой программе мы вас и проведем, немного видоизменив ее.

Полковник достал из черного кожаного портфеля несколько фото: