Крымский мост

Он переходил в редакцию новой газеты «Флот Украины». И говорил, что теперь-то его карьера пойдет в гору. Здесь его талант недооценивали, а там ему обещали должность редактора. А это – звание капитана первого ранга!

Многих моряков можно было понять. Переходили в украинские военно-морские силы чаще всего из сугубо прагматических соображений. Никто не знал, что будет завтра, потому что Ельцин, подписав Беловежские соглашения, бросил на произвол судьбы миллионы русских людей. В том числе и тех, кто жил в Крыму и служил на Черноморском флоте.

Переходили те, кто имел жилье в Севастополе и уже не хотел переезжать в другие края. Те, кто рассчитывал на карьеру в Украине. Кому оставалось год-два до пенсии. Те, у кого была подмоченная репутация по службе.

Но были и такие, которые считали себя идейными. То есть идейными сторонниками украинской державы. К ним относил себя и Мирослав Мымрин.

«Флотская газета», выходившая пять раз в неделю, начала испытывать кадровый голод. Один человек остался в отделе общественно-политических проблем, двое – в отделе боевой подготовки.

Всем пишущим надо было выдавать на-гора огромное количество материалов каждую неделю. А перебежчики гигантскими тиражами издавали новодел – «Флот Украины», заполонили телерадиоцентр, вновь созданный пресс-центр.

Приглашали перейти на украинскую сторону и Олега Мирового. Говорили: «Ты же не местный. Какая тебе разница, на каком флоте служить!» И обещали, как всегда в таком случае, молочные реки и кисельные берега.

Но Олег не купился. Почему не пошел? Как ни странно это звучало в те времена, он тоже был идейным. Считал в глубине души неправильным и несправедливым то, что Крым и флот вместе с ним одним росчерком пера «царя-дурака» должны отойти вновь образовавшейся опереточной стране.

Мымрин ходил гоголем и всем своим видом показывал, что у него «все пучком».

И действительно: флот еще не поделили, а он уже получил вторую большую звезду на погоны. Перебежчики старались не светить трезубец на фирменной фуражке и носили ее обычно в руках. А этот новоиспеченный капитан второго ранга украинских ВМС гордо носил «вилы» на своей крепкой, круглой, как арбуз, башке.

Сейчас, вспоминая то тяжкое время, Олег Миров думал, что не мог поступить по-другому, потому что слова «честь офицера» не были для него пустым звуком. Тогда. «А сейчас? – спросил он себя. И сам себе ответил: И сейчас!»

И это, такое странное в нынешнее время, понятие привело его к тем, кто начал третью оборону Севастополя. Первая была в Крымскую войну. Вторая – в Отечественную. А третья началась весной девяносто второго года, и возглавил ее адмирал Игорь Владимирович Касатонов.

Началось с того, что Украина назначила присягу. Вышел приказ: провести третьего января тысяча девятьсот девяносто второго года присягу личного состава Черноморского флота Украине.

Но по инициативе командующего флот присягать отказался. Тогда пошла «борьба указов». В один прекрасный момент президент Украины издал указ, по которому весь имеющийся на Черном море флот должен отойти украинской державе. Умные люди кинулись к нашему царю: «Батюшка, издай свой указ, чтобы наши военные людишки могли не выполнять указивку супостата!» И царь-батюшка подписал бумагу: флот должен отойти России после переговоров.

Ну, хоть так! Передохнули моряки. Хохлы не успокоились. Всю весну они ходили по кораблям, уговаривая моряков наплевать на присягу и морскую честь и перейти под украинскую юрисдикцию. Однажды им даже удалось собрать, сагитировать экипаж и увести один из сторожевых кораблей Черноморского флота.

Был момент, когда украинцы готовили захват всего флота диверсионными группами. Но в таком городе, как Севастополь, где все друг друга знают много лет, обросли дружескими, человеческими и родственными связями, утаить такое дело не было никакой возможности. И флот принял меры. Подготовился к нападению. Была приведена в боеготовность морская пехота, русские офицеры в штабе спали прямо у себя в кабинетах, буквально не выпуская оружия из рук.

Натянутыми стали и человеческие отношения. Как-то подошел к Олегу Мымрин и, криво усмехнувшись, сказал:

– Ну, шо, Мировой, так и ходишь все еще в лейтенантах? А я уже вот, – и кивнул на свои звезды.

Олег ответил ему вопросом:

– Ты уже и русский язык решил забыть? Учишь ридну мову?

И Мымрин на полном серьезе с важностью подтвердил:

– Да, я вже гутарю!

Олег Мировой не удержался и поддел:

– Гутарят шуты гороховые. А по-украински розмовляють!

Мымрин сверкнул глазами, зыркнул ненавистно и пошел прочь.

В это время Олега пригласили на работу в пресс-службу Черноморского флота. Надо было информировать общественность, собирать пресс-конференции, отстаивать свою точку зрения в информационном пространстве.

Он стал доверенным лицом начальника пресс-центра капитана первого ранга Андрея Лазебникова. Сближало их, наверное, еще и то, что оба были не местные.