Крымский щит

Это уже касалось вопроса, который штурмбаннфюрер знал куда более досконально, и как раз легло на то, чем Зеккер занимался именно сейчас. И просто невольно представил себе штурмбаннфюрер на миг положение, когда нет рации, нет прожекторов, нет осветительных ракет, нет хорошей оптики и автоматического оружия, а ещё, если подступит непроглядный туман – такое в этих местах случается досадно часто… Действительно, тогда наверху не чувствовали бы себя в такой безопасности, как сейчас.

Но вспомнил и другое, и сказал:

– Место силы, которое нам указали, и источник силы, который нам – и вам, прежде всего, – поручили раскрыть, привлекли сюда арийцев, способных это почувствовать. И тысячу лет сила хранила их в окружении варварских племен.

– А потом пришла Орда, и Сила перестала хранить и сиё место, и наших дальних родственников.

Это было уже сказано на вершине Пойки, и ответил Зеккер не сразу, но не только потому, что не слишком был расположен к продолжению научно-спекулятивной беседы, а потому что был занят проверкой и перераспределением караульных постов и оговаривал порядок пуска осветительных и сигнальных ракет.

Учитывая, что «наверху» караульную службу несли всего пятеро: унтершарфюрер и четверо солдат, инструктаж и проверка не заняли много времени. Но его с лихвой хватило, чтобы гауптштурмфюрер доктор Штайгер подобрался к самому краю двадцатиметрового обрыва с северной стороны и, подождав, пока Зеккер обратит на него внимание, жестом подозвал старшнго офицера.

– Вот иллюстрация моих слов, – и торжественно указал на рукотворную полукруглую выемку, часть окружности, начисто срезанной примерно посредине древним обвалом.

Если наклониться, заглянуть за край, то видна вся полутораметровая выемка в скале – расширяющаяся к средине и сужающаяся на нет в конце. Почти точный разрез традиционного греческого пифоса, только каменного, выдолбленного в толще скалы. Но тоже, как оказалось, не вечного зернохранилища, или что там ещё хранили здесь в древности: край горы откололся, и теперь это выглядит как несколько странный декоративный элемент.

– Ну и что? – спросил штурмбаннфюрер.

Эту половинку зернохранилища, как принято было считать вслед за Бертье-Делагардом, уже не раз осматривали, обмеряли и фотографировали за предыдущую неделю, и конечно же днём, при хорошем освещении, и, само собой, в спокойной обстановке. Аккуратная работа, несомненно делающая честь старым мастерам.

– Мы видим выемку в скале, по форме напоминающую пифос. Эллины, а затем их преемники, действительно хранили в пифосах зерно, маслины… Ну и ещё разные съедобные разности. И говорим: вот каменное зернохранилище. А что это было на самом деле? И главное – как это сделано? В это же горлышко не пролезть!

– А как делались пифосы?

– На гончарном круге, герр штурмбаннфюрер. Снизу вверх. Так что в горлышко должно было поместиться только две руки гончара. Вот примерно как здесь, – и Штайгер приложил руки к уцелевшему полукружию.

Веснущатые запястья с рыжим пушком легли на него точно.

– Да, забавно, – согласился Зеккер и аккуратно отвёл историка от обрыва. – Мы ещё так мало знаем о технологиях предков. Название Аненэрбе не случайно, вы же понимаете. А сейчас мне надо сойти в нижний лагерь. Вы остаётесь?

Доктор только рукой махнул – мол, какое там! – и забубнил дальше:

– В это горлышко мог пролезть только маленький ребенок. И что, скажете, вот эту неподатливую скалу долбил младенец? Лет тридцать кряду, по моим прикидкам? А потом расчленил сам себя и по кускам выбрался наружу?

– Нет, скорее это какое-то сверление… Перовые свёрла, возможно, с корундовыми резаками, рычажная система изменения глубины захвата… Германцы во все времена были великими мастерами.

Они уже подошли к развалинам укрепления, перегораживающего некогда самую удобную, хоть и неширокую, дорогу, соединяющую Пойку с соседней горой. Не внушительные развалины: три десятка скверно отесанных квадр и заметно больше, но некрупных обломков керамики разбросаны двумя кучками высотою меньше метра, а между ними – тропинка.

Доктор Штайгер наклонился, нашарил подходящий обломок и показал на ладони:

– Вот, полюбуйтесь. Как раз от пифоса. Зачем столько усилий, зачем грызть камень, если можно накупить сколько угодно горшков за медный грош у любого гончара? О пещерах я не говорю, хотя уверен: их тоже не долбили и не сверлили… Вот я и подумал: а Юнг, как всегда, прав. Привыкли считать: если похоже – значит, такое же, пусть и с вывертом. А на самом деле всё здесь наоборот. Не монахи делали эти пещеры, а пришли на готовенькое. И не для зерна выдули эти ямы, все пять по периметру Пойки…