Крымский щит

…Может, когда-нибудь научатся объяснять, почему к одним пули и осколки так и летят, а другие успевают увернуться; и почему не самая простая наша военная наука одним даётся кровью и болью, а чаще и вовсе не даётся, а другие будто бы всё знают заранее, и только вспоминают при случае что-то немного подзабытое. Когда и как ты успевал всё наперёд продумать, просчитать, да ещё и сделать всё как надо?.. Помню, как тогда, у Пойки, ты гнал нас по горному лесу как сумасшедших, мы все уже выбились из сил, а потом вдруг скомандовал «ложись» и мы, не раздумывая, упали, кто докуда успел добежать, и всё хватали пересохшими ртами воздух, а ты припал к биноклю…

…– И какого лешего они там делают? – спросил вроде как сам себя Сергей Хачариди, обшаривая взглядом вооружённым отменным трофейным биноклем окрестности Пойки.

Тень горы доползла до них по склону, и теперь можно было не опасаться выдать свое месторасположение бликом оптики.

– Может, какой-то наблюдательный пост? – предположил Володя, подползая к нему и изо всех сил вглядываясь в плоскую вершину.

– За чем тут немцам наблюдать? – отозвался Хачариди. – Просёлок и тропинка, со всех сторон – татарские сёла. Так у них никакой армии не хватит, под каждый куст наблюдателя сажать… Но НП и в самом деле классный. Не удивлюсь, если они уже нас заметили.

– Ну да… – потянул недоверчиво Сашка. – Мы ж тут, в балочке – с трёх шагов не увидишь… И вроде не заметно, чтобы они особо суетились.

– А чё им суетиться? – Сергей даже повернулся к «кубанцам». – Гонять нас по лесу сами не станут, жандармов и добровольцев кликнут. А опасаться – на эдакой горе-то? Кстати, если заметили, то не сейчас, а когда мы через дальний гребень перебирались.

– Ну и пусть сидят, – отозвался Володя. – А мы, как совсем стемнеет, пойдём дальше.

Вместо ответа Сергей протянул Володе бинокль и, указывая рукой направление, приказал:

– Вот туда смотри. Что видишь?

– О, да они там возле дома устроились…

– Вот именно. Я этот «будыночок» знаю: там стены метровые, не всякой пушкой прошибёшь. А при немчуре на тропку к Каньону не выйдешь. Да и зачем: будут сидеть, как затычка, не сейчас, так на обратном пути накроют. Всё, отходим.

По заросшей кустарником балочке, неглубокой складке в теле горы, скрытно сползли к самому межгорью. Затем Сергей, для верности ещё раз оглядевшись, повернул на север; цепляясь за камни и ветви, они, все шестеро, спустя пять минут оказались на дальнем северном, не просматриваемом с Пойки склоне. Немного перевели дыхание и в сгущающихся сумерках пошли дальше, огибая Пойку с северо-запада.

– Мы к Мангупу идём? – наконец не выдержал Толик через полчаса быстрого хода. – Но там же посты…

– Не боись. Туда не сунемся, – отозвался Сергей Хачариди. – Просто зайдём с другой стороны.

Луна светила всё ярче, так что настоящей темноты не наступило. Идти по горному лесу всегда тяжело, даже не ночью, но при хорошем лунном свете всё-таки можно.

Вскоре свернули ещё раз влево и подошли к Пойке с запада. Точнее, не совсем к ней – только взобрались на соседнюю горушку, чуть пониже, и залегли у гребня.

– Значит так, пацаны, – начал Хачариди, когда последний из «кубанской пятерки», Егорка, догнал всех и лёг на траву рядом. – Надо взобраться наверх, тех, кто там есть, перебить, а тогда, сверху, и пастуший домик достанем.

– Да чё мы на крыльях полетим, что ли? – злым шёпотом спросил Володя.

– Ангел нашёлся, – фыркнул Сергей. – Пёхом дотопаем. Вот там, прямо напротив нас, – щель такая, кулуаром её называют. По ней и поднимемся. Враскорячку, но лезть можно. Я пробовал. Да и вы тоже – вспомнили?

– Ну да, – согласился Егорка. – Два раза лазили. Когда вот так, спиной по камню елозишь, а ногами и руками по стенке впереди перебираешь.

– Молодец. Правильно. Я по этому кулуару поднимался, он длинный, но не самый трудный.

– Чё, со ступеньками? – Володя всё хмурился.

– Почитай что угадал. С наклонами. Так что пойду первым, а вы смотрите на меня – и следом.

– Много там насмотришь, в щели-то…

– Ну, так оно и к лучшему. Вниз смотреть не будешь, – хмыкнул Хачариди. – Только уговор: хоть сорвёшься, хоть что – ни звука, ни «мама», ни «ой-ой-ой». Кто заорёт – считай, что предатель и фашист.

От этого предупреждения стало страшно сильнее, чем от мысли о подъеме по каменной щели на плоскогорье, где неизвестно сколько фашистов и отступать будет просто некуда. Наверное, поэтому Толик спросил:

– А может, пройдём ещё дальше, да как-то выйдем на нашу тропку – ведь уже почитай что всю Пойку обошли…

– Если б можно – я так бы и скомандовал… – Сергей потянулся и потрепал парнишку по загривку. – Или полез бы на Пойку сам. Нет дальше выхода к тропе. А там, наверху, немчуры семеро, и вроде трое – офицеры. Одного ствола… – и он похлопал по стволу «шкоды», – маловато будет. А вот когда все дружно…