Крымский тустеп или два шага налево...

  Они сели в джип и понеслись по полю к В-20-му, стоявшему вдалеке на другом краю аэродрома. На стоянках находилось большое количество бомбардировщиков и истребителей. Вокруг шла суета подготовки к очередному вылету. Экипаж 'Бостона' оказался, слава богу, русским. Майор и полковник долго перебрасывали свои вещи в самолёт, а Дмитрий вошёл и сел на сиденье. Он вскрыл пакет. Два приказа и конверт, уляпанный штампами 'Особой важности', с надписью: 'вскрыть в присутствии начальника особого отдела флотилии'. Один приказ: о присвоении ему звания подполковника морской пехоты, второй, совершенно секретный, о том, что он назначается ответственным за проведение показа действий батальона специального назначения представителям союзников, и предписывалось всем воинским начальникам, комендатурам, командирам частей, соединений, объединений и политическим органам РККА оказывать ему всемерную помощь. За подписью Верховного Главнокомандующего и начальника Генерального Штаба. 'Мощная бумажка!' - подумал Дмитрий и сунул её в карман кителя. Подошёл командир корабля, представился и спросил о готовности. Дмитрий указал на суетящихся американцев:

  - Смотрим по ним, летим в Николаев. Свяжитесь с Николаевом и попросите, чтобы штаб флотилии прислал машины.

  - Нам сказали, что машины будут, товарищ майор.

  - Добро!

  Через некоторое время, запустились двигатели, полковник опять достал пиво. Он, смеясь, пнул довольно большой тюк, и сказал, что пива ещё много! Взлетели, сделали небольшой круг, к ним подошли истребители сопровождения. Через некоторое время слева было только море, справа - Таврия. Сорок минут лёта, и они катятся по неровному снежному полю в Николаеве. Зима в этом году снежная и суровая. На юге стоят небывалые морозы. Благодаря этому 1 Украинский сбил немцев с позиций у реки Самара, и немцы оставили Харьков. Бои шли на подступах к Полтаве. Брянский фронт подходил к Курску. Ещё в воздухе радист включил передачу сводки Информбюро. На аэродроме их встречали Горшков и Матушкин. Не его, а представителей союзников. Прокофьев уселся в машину к Диме, и сразу начал его накачивать, дескать: не посрами!

  - Товарищ капитан первого ранга! Это не инспекция, они оба ещё не воевали, они учиться приехали.

  - Вот как? У тебя?

  - Да.

  - Ну, ты даёшь! Надо Сергею Георгиевичу сказать! Нет, но всё равно! В батальоне мы порядок наведём!

  - Вот, только не это! Пусть всё идёт так, как оно идёт! Батальон нужен нам, а не им! А они пусть учатся, как надо воевать, как надо учить людей, и каких.

  - Нет, Дмитрий Васильевич, ты не прав. Это политически не верно! Плюс, мы твои начальники, и нам решать: как и что показывать иностранцам.

  Дмитрий вздохнул, и полез в карман кителя за приказом.

  - Читайте!

  - Нда, это несколько меняет дело.

  - Именно так, Алексей Александрович. Меня инструктировал на эту тему товарищ Сталин.

  - Вот, тебе и отдуваться! - ехидно вставил Член Военного Совета.

  В штабе, улучшив момент, переговорил с Горшковым, и отпросился у него в Особый Отдел.

  - А что так?

  - Есть ещё одна бумажка... и он показал конверт.

  - Тогда пошли вдвоём. - извинившись перед гостями, адмирал вышел из столовой, где был накрыт богатый стол, но, люди ещё только готовились сесть за него. На втором этаже, в кабинете Волчкова, Дмитрий вскрыл пакет: шесть инструкций и приказ. На всех инструкциях штамп: после ознакомления уничтожить в присутствии НОО. И сопроводиловка. Приказ он передал, после своей подписи 'ознакомлен' Горшкову, тот тоже значился в приказе. Больше никого указано не было. Горшков расписался и вернул документ Дмитрию. Тот запечатал приказ, и сдал его на хранение начальнику особого отдела. Инструкции полетели в огонь, пепел перемешан, составлена и подписана сопроводиловка. Оба вышли из кабинета.

  - Без ножа режут! Чёрт возьми! Ладно, потом переговорим. Пошли вниз, заодно и звездочки обмоем! Из Севастополя приказ передали: сегодня, тоже, меняю погоны!

  - Поздравляю, товарищ вице-адмирал!

  Глава 3. 'Над всей Европой безоблачное небо.'

  Утром у Дмитрия болела голова, состояние было ниже плинтуса, поэтому он пошёл на радикальные шаги: выкупался в Буге, устроил часовую пробежку, и, взбодрившись, прибежал на завтрак, где, придерживая себя за лоб, уже сидели Лэсли и Билл с Василием, и упорно боролись с приступами тошноты, засовывая в себя бутерброды и кофе с молоком. Глядя, как Дмитрий с аппетитом поглощает кашу, яичницу и остальное, Билл совсем побелел, и пододвинул Дмитрию свою порцию.

  - Дмитри! Ты - Геракл! Больше мы на праздники не ходим! - заявил он.