Крыс

На поле действительно стояла техника, и много. Она ещё с зимнего наступления тут осталась, когда битва под Москвой произошла. Сам я практику не в этих местах проходил, сильно южнее. На поле виднелись обобранные остовы грузовиков, кажется немецких, две явно некомплектные пушки без колёс, разрозненные и порванные мотки колючей проволоки и четыре танка. Три далеко стояли, с километр до них бежать, но метрах в четырёхстах от насыпи виднелась туша сгоревшего с порыжевшей бронёй «КВ». Судя по разбитому корпусу, у него рванул боекомплект, весь в дырах был, без люков и остального, вырванных внутренним взрывом. Правда, башня находилась на месте, лишь немного съехала набок. На правый борт.

Позади отчаянно били четыре зенитки, что охраняли эшелон от налётов. Зенитчики буквально превзошли себя в плотной заградительной стрельбе. Тут даже не стоял вопрос сбить, главное – не допустить бомбёжки. Они тоже понимали, что шансов выжить у них, если эшелон рванет, нет, а боевой пост, в отличие от нас, они покинуть не могли, вот и лупили на расплав стволов, лишь бы выжить и не дать немецким «хейнкелям» отбомбиться. Как ни странно, но у них это получилось.

Когда мы, уже устало вырывая сапоги из грязи, на которые налипло по килограмму чернозёма, добрались-таки до танка и укрылись за его корпусом, – за нами последовали ещё с десяток командиров и бойцов, – как раздался крик:

– Смотрите, горит!

Я тоже радостно заорал, как и все вокруг, заметив, что один из бомбардировщиков закрывая небо струёй чёрного дыма, понёсся к земле и от него один за другим отделились два комка, видимо из экипажа. Чуть позже распустились белые купола парашютов. Тут вроде пятеро их должно быть, другие, наверное, погибли или не смогли покинуть подбитую машину. Разрывы бомб вставали вокруг вагонов, но, о чудо, паровоз смог утащить их дальше, и теперь только дым виднелся вдали. Состав ушёл, благополучно миновав беду быть уничтоженным. Немцы, правда, после разворота потянулись следом, но уже без особой настырности, всё же из шести бомбардировщиков осталось пять. Цель зубастой оказалась.

Большая часть тех, кто покинул теплушки, побежали в те места, где должны были приземлиться немцы, а вот своих попутчиков я остановил.

– Не стоит, там есть, кому ими заняться.

– Чего так? – заинтересовался сержант.

– Клятву я самому себе дал, что всех немецких летунов буду отстреливать, даже если они руки поднимут, сдаваясь в плен. Ты меня знаешь, я слово держу, особенно, если дал его сам себе.

– А, это за уничтоженную бомбами машину, что нас вывезла в тыл? Ты говорил, помню. Да, машину жалко и я тебя понимаю, – кивнул Сергей и, поправив ремень карабина на плече, осмотрелся. – Тут дорога должна быть.

– Сейчас посмотрю.

У танка нас осталось трое, остальные сейчас с азартом гоняли немецких летунов по полю, хотя они и так никуда не денутся, вокруг открытая местность. Я поднялся на башню танка, не забыв достать монокуляр, и осмотрелся.

– Точно, там левее есть дорога. Если бы не небольшой холмик, можно было бы разглядеть застрявшую «полуторку». Кажется, её двое пытаются вытолкнуть из грязи. Если поторопимся, можем помочь, заодно и подбросят нас.

– Это хорошо, – согласно кивнул сержант и добавил: – Тут до штаба фронта километров тридцать осталось, можем даже сегодня добраться.

– Было бы неплохо, – откликнулся я, продолжая осматривать холм. – Кстати, на холме раньше деревня была, остатки печных труб виднеются. Похоже, там линия обороны когда-то проходила, в результате чего и смело её с лица земли. Да и танки стоят так, как будто атакуют холм. Предположу, что именно немцы оборонялись, а наши атаковали.

– Почему?

– Все четыре танка наши, «КВ», два «двадцать шестых» и хрень какая-то водоплавающая… М-да, деревни, считай, нет.

– Тут много таких деревень, – вздохнул сержант. – Из-за этого местное население к нам достаточно враждебно относится, и я их, честно говоря, понимаю.

– Чего так? – с интересом спросил я, спустившись вниз и подготавливая мешки. Свой основной сидор я за спину убрал, другой, с продовольствием, собрался нести в руках, а сейчас пока была возможность, взяв пример с напарника сержанта, стал найденной щепкой счищать грязь с сапог.

– Да был тут один приказ, когда немцы к столице рвались, – с неохотой сказал Сергей.

Мы, группой, стараясь двигаться шустрее, направились к застрявшей машине. Пока шли, сержант и пояснил, что до начала московской битвы вышел приказ ВГК за номером 428, предписывавший лишить «германскую армию возможности располагаться в сёлах и городах. Выгнать немецких захватчиков из всех населённых пунктов на холод в поле, выкурить их из всех помещений и тёплых убежищ и заставить мёрзнуть под открытым небом». С каковой целью «разрушать и сжигать дотла все населённые пункты в тылу немецких войск на расстоянии 40–60 километров в глубину от переднего края и на 20–30 километров вправо и влево от дорог».