Крыса из нержавеющей стали. Том 1

— Спасибо. Если вы позволите, я помогу своему приятелю капитану Гарту подняться на ноги, так как мне хотелось бы извиниться перед ним за запальчивость моего юного друга.

Никто не остановил его, когда он повернулся к капитану, который только что пришел в сознание и в тот же миг вновь потерял его, так как Слон хорошенько двинул ему в ухо.

— Я в общем-то человек не мстительный, — сказал он, отходя от капитана и вытаскивая кошелек. Он протянул его офицеру и сказал:

— Но на этот раз мне захотелось выразить свои чувства, прежде чем я вернусь в свое привычное дружелюбное состояние. Вы понимаете, конечно, почему я так поступил?

— Я сам сделал бы то же самое, — сказал офицер, подсчитывая деньги. — Но шутки в сторону. Больше ни слова, иначе вам придется туго.

Он отвернулся, и из темноты появился еще один человек с двумя черными металлическими скобами в руках. Слон стоял, словно оцепенев, и не сопротивлялся, когда человек наклонился и защелкнул одну из них на его лодыжке. Я не имел представления, что это за штуковина, но она мне не нравилась. На меня ее так просто не наденут. Впрочем, надели. Ружейное дуло вонзилось в мою спину и я не выразил никакого протеста когда вещица защелкнулась на положенном месте. Тот кто проделал все это, наконец встал и посмотрел мне прямо в лицо. Он был так близко, что я чувствовал его влажное дыхание. Он был, в придачу ко всему, ужасно безобразен, с глубоким шрамом через все лицо, что вовсе не прибавляло привлекательности его облику Он ткнул острым пальцем мне в грудь и заговорил.

— Я Таре‘Тукас, слуга нашего могущественного властелина Кано Доссия. Но никогда не называй меня по имени; зови меня всегда хозяин.

Я назвал его как-то, как-то получше, чем просто хозяин, но тут он нажал кнопку на металлической коробке, которая висела у него на ремне. В тот же миг я очутился на земле, пытаясь стряхнуть красную пелену, заслонившую мне от боли белый свет. Первое, что я увидел после этого, был Слон, лежащий передо мной и стонущий в предсмертной агонии. Я помог ему подняться. Таре Тукас не должен был этого делать, по крайней мере с человеком его возраста. Когда я повернулся, он ухмыльнулся, и лицо его перекосилось в уродливой гримасе.

— Так кто я? — спросил он. Я подавил в себе искушение, если не ради себя, то ради Слона.

— Хозяин.

— Помни об этом и не пытайся сбежать. По всей стране имеются нервные ретрансляторы. Если я включу эту штуку надолго, твои нервы перестанут работать. Навсегда. Понятно?

— Понятно, хозяин.

— Доставай все, что у тебя есть.

Я достал. Деньги, бумаги, монетки, ключи, часы, какие-то детали. Он бегло обыскал меня и, казалось, был на какое-то время удовлетворен Пошли.

Быстро приближался тропический рассвет, и огни гасли один за одним. Мы, не оглядываясь, шли за своим новым хозяином. Слону было нелегко поспевать за ним, и мне пришлось помогать ему Таре Тукас привел нас к потрепанной повозке, которая стояла неподалеку. Нам указали на место сзади. Мы сидели на дощатом сиденье и наблюдали, как из грозового отсека корабля спускают на землю большие упаковочные ящики.

— Как здорово ты поддел капитана, — сказал я. — Ты, очевидно, знаешь об этой планете что-то такое, чего я не знаю. Как она называется?

— Спиовенте, — он произнес это слово как грязное ругательство. Камень на шее Лиги. Капитан продал нас в рабство со всеми потрохами. Да и сам он тоже контрабандист. Существует полнейшее эмбарго на торговлю с этим вонючим миром. А в особенности оружием — которым, я уверен, полны эти ящики. Спиовенте!

Это не много добавило к тому, о чем я уже догадался сам — ничего хорошего ждать здесь не приходится.

— Ты не мог бы быть хоть чуть-чуть посодержательней относительно этого камня на шее?

— Вина за то, что я вовлек тебя в это дело, полностью лежит на мне. Но капитан Гарт поплатится за это. Если нам ничего больше не удастся сделать, мы отдадим его на суд справедливости. Мы должны сообщить об этом Лиге каким-то образом.

Это КАКИМ-ТО ОБРАЗОМ повергло его в еще большее уныние, и он обессиленно уронил голову на руки. Я сидел и молча ждал, когда он захочет продолжить разговор. И он наконец заговорил, и в отраженном свете я заметил, что в его глазах вновь появилась живая искорка.