Крыса из нержавеющей стали. Том 2

Сделал я это очень вовремя. Вертолет уже двигался на полной скорости. Итак, я оказался в воздухе. Высота была небольшая, но я все же успел сориентироваться так, что нога первыми вошли в воду.

Я погрузился, глотнул воды, закашлялся, выплыл и стукнулся головой об один из своих нетонущих чемоданов. Вода была много холоднее, чем я рассчитывал. Я начал дрожать, а левую ногу свело судорогой. Чемодан помог мне держаться на поверхности, так что, брыкаясь, барахтаясь и поднимая пену, я добрался и до второго чемодана. Пока я этим занимался, сверху ударил могучий рев, и рокочущая свора вертолетов пронеслась мимо, подобно ангелам мщения. Я уверен, что никто из участвующих в охоте не глядел вниз, на воду — все глаза были сосредоточены на единственном вертолете, летящем далеко впереди по направлению к югу. Пока я смотрел, та машина начала раскачиваться и отвернула по плавной дуге.

Неожиданно появился реактивный самолет с треугольными крыльями. Он спикировал рядом с вертолетом и закружил вокруг него. Время у меня было, но не слишком много. А на голых скалах полуострова и пустынном песке пляжа спрятаться было негде.

Импровизируй, сказал я себе, гребя к берегу и отфыркиваясь. Тебя ведь недаром зовут Скользким Джимом. Выскользни и из этой переделки. Судороги хватали меня вовсю, и единственное, что мне хотелось сделать, — это уйти под воду. Потом под ногами оказался твердый песок. Я вышел на берег, пошатываясь и задыхаясь.

Следовало укрыться без посторонней помощи. Мимикрия — древняя шуточка матери-природы. Вертолеты по-прежнему роились на горизонте, когда я начал разгребать песок.

— Прекрати, — приказал я себе и остановился. — Используй мозги, а не мускулы — это правило начальной школы.

Ну, конечно! Я взял гранату, активизировал ее и бросил в небольшую ямку, а сам кинулся бежать. Граната вполне удовлетворительно бабахнула и пустила во все стороны фонтаны песка. После взрыва остался аккуратный кратер, который как раз мог вместить мои чемоданы. Я швырнул их туда и стал с бешеной скоростью раздеваться, швыряя одежду туда же. Вертолеты, видимо, переговорив друг с другом, разворачивались, снова направляясь к берегу.

Чисто случайное тщеславие заставило меня надеть утром ярко-красное белье, которое издали легко могло сойти за купальный костюм. Я разделся до этих псевдошорт и забросал дыру песком, прикрыв все.

К тому времени, когда надо мной пронесся первый вертолет, я уже лежал лицом вниз и загорал, как обыкновенный пляжный купальщик. Они прошли над головой, выстроившись в цепь и прочесывая окрестности. Я сел и поглядел на них, как поступил бы всякий в подобной ситуации. Потом они пролетели над скалистой грядой и унеслись. Шум их моторов постепенно замер в отдалении.

Ненадолго, это ясно. Что же мне делать? Ничего. Сидеть смирно и прикидываться дурачком. Я сам выбрал себе роль, и теперь должен играть ее до конца.

Много времени им не понадобилось. Тот, кто ими командовал, приказал выстроиться в линию и прочесать океан, пляж и холмы. Теперь они двигались медленно, исследуя по пути — наверняка в сильные бинокли — каждый дюйм. Пришло время еще раз искупаться. Я задрожал, едва вода забурлила вокруг моих лодыжек, и уверен, что посинел, когда она поднялась выше. На мою голову обрушилась волна, и я величаво поплыл — по-собачьи.

Вертолеты вернулись, и один повис надо мной, подняв облако брызг. Я погрозил ему кулаком и проорал вполне натуральные проклятия под звук его мотора. Кто-то высунулся из открытого люка и окликнул меня, но я не вслушивался. Помахав еще немного кулаком, я нырнул и поплыл под водой, пытаясь заставить мою пострадавшую от судороги ногу работать за две. Вертолет полетел вслед за остальными, а я вновь проделал свой мучительный путь на берег, чтобы солнце и ветер высушили меня.

Как же я отсюда выберусь?

Как только вертолеты скрылись из виду, я уподобился кроту, раскопал одежду и чемоданы и бегом отнес их наверх, выше приливной линии. Еще одна бомба и еще одна зарытая яма — только на этот раз я предварительно надел брюки, ботинки и убедился, что часть моего снаряжения находится в карманах. Несколько разрезов превратили форменную рубашку с длинными рукавами в спортивную. Когда эта одежда начала подсыхать, всякое сходство с военной формой было ею утрачено — и к лучшему. Перед уходом я разбросал и разровнял песок, чтобы скрыть следы моих раскопок и тщательно запомнил ориентиры — три больших пика в глубине материка — чтобы потом найти эту точку. Затем я направился к прибрежной дороге, проходившей в нескольких сотнях метров оттуда.

Мне по-прежнему везло. Едва я выбрался на дорогу, ведущую на север, как ко мне подъехала похожая на жука машина на высоких колесах. Я сделал универсальный жест — поднял большой палец. Ответом был скрежет тормозов. Теперь я разглядел, что на заднее сиденье были засунуты моторные серфы, а впереди сидели двое загорелых молодых людей, одежда которых была в большем беспорядке, чем моя. Такая мода, подумал я. Может, они примут меня за своего.

— Мужик, а ты мокрый, — прокомментировал один, пока я лез на заднее сиденье.