Крыса-любовь

В машину я садилась, вероятно, в тот самый момент, когда санитары везли Гордона Стори через обеденный зал «Pain et Beurre» к карете «скорой помощи». Насколько я знаю, его состояние было стабильным и он уже пришел в себя настолько, что попросил санитаров притормозить у кассы, где достал из бумажника кредитку и расписался на квитанции. Произошла небольшая задержка, пока официантка звонила и проверяла состояние счета, но вскоре каталка оказалась на улице.

Вернувшись из мужской уборной, Арт как раз успел увидеть, как его старшего брата засовывают в «скорую». Арт был в шоке. Всего минуту назад он гулял в садах Лувра с аппетитной цыпочкой, а теперь колотил в дверь микроавтобуса.

– Подвинься, парень, я с вами, – сказал он санитару. – А что это с ним? Это из-за свинины?

4 Арт

Жизнь коротка… но бог ты мой, вечер четверга нескончаем.

Бретт Уайтли

К свинине я отношусь с подозрением. Я не еврей, но очень уважаю эту нацию. Неспроста же целое племя весьма неглупых людей, многие из которых могут позволить себе любые блюда, решило воздержаться от вкуснейшего мяса! Отказаться от яичницы с беконом? От свинины под ореховым соусом? Нет, тут явно что-то кроется.

Однако в тот день, когда у брата случился инфаркт, мне не удалось развить свиную тему перед санитарами, потому что Гордон попросил меня остаться и присмотреть за его машиной. Гордон обожает свою машину.

– Отгони ее к моему офису, – сказал он слабым шепотом. – Там у меня на столе лежит органайзер. Привези его в больницу вместе с моим плащом и портфелем. И не забудь позвонить Мишель.

Мишель – жена Гордона и моя невестка. В обычной ситуации я скорее откусил бы себе ногу, чем стал ей звонить.

– И еще, Арт, – шепнул Гордон, – пообещай мне кое-что.

Я наклонился и взял его за руку. Уже много лет я касался его руки только в кратком пожатии. Его ладонь оказалась мягкой и пухлой. Как у ребенка. Я крепко сжал ее и навис над Гордоном, как мать над малышом на оживленном перекрестке. В ту минуту я был готов ради него на все: я продал бы дом (если бы он у меня был), прошел босиком через весь континент, пожертвовал бы почку.

– Все, что хочешь, Гордон. Ты только скажи.

– Не кури в моей машине.

Гордон ездит на «вольво» новейшей модели, где есть все новейшие прибамбасы: навигационный контроль, кондиционер, воздушные подушки и автоматический регулятор высоты кресла. Приборная доска оснащена всеми вообразимыми датчиками и предупреждающими сигналами, кроме одного-единственного, который был по-настоящему нужен Гордону в тот день, – «угроза инфаркта».

Я езжу на классическом, чтобы не сказать потрепанном, серебристом «ситроене» с регулируемой подвеской (иногда регулируемой, если уж начистоту).

В тот день я, как обычно, опоздал на обед – нарезал круги по кварталу в поисках места для парковки. Мимо окон «Pain et Beurre» я проезжал чуть ли не каждые пять минут и ободряюще махал Гордону, который ждал меня в кафе. Видимо, мне не удалось взбодрить его как следует.

– Ну вот, теперь нет времени по-человечески поесть, – простонал он, когда я наконец уселся за столик. – В два часа у меня сеанс. Новая клиентка.

Гордон терпеть не мог упускать дежурное блюдо, особенно по пятницам, когда ему не светит домашний ужин. У Мишель пунктик: готовка по пятницам – великий грех для католика.

– Грех готовить мясо в постный день, Мишель, – возражал Гордон в тех редких случаях, когда ему хватало духу постоять за себя. – Это не значит, что надо ходить голодными!

Будь он посмелей, мог бы начать с того, что Мишель вообще не католичка, но на такой довод он ни разу не отважился. Никто не смеет перечить Мишель. Кроме меня. Нельзя сказать, что я нарочно стараюсь вывести ее из себя, – она как-то сама собой выходит. Мишель меня на дух не переносит и считает неудачником, потому что у меня нет нормальной работы.

– Он скульптор, Мишель, – говорил Гордон, когда чувствовал прилив храбрости и знал, что я нахожусь в пределах слышимости. – Ты же знаешь, что он скульптор.

– Скульптор, ха! – отвечала она. – Да уж, я помню это «Будущее в руках»!

Мишель то и дело поминает «Будущее в руках» – скульптуру, которую я подарил им с Гордоном на свадьбу. Очень недурственная вещь, по моему разумению. К несчастью, Мишель не разделила моего мнения, и с тех пор отношения между нами напряженные. Она ясно дала мне понять, что мой подарок ей мерзок, поскольку она желала получить электродуховку из своего списка необходимой техники.

Короче, вы понимаете, почему я вернулся за столик и опрокинул в себя остатки красного вина, прежде чем взять мобильник Гордона и сообщить Мишель скверные новости. Гордон мог бы попросить у меня чего полегче – например, пожертвовать почку.

Когда Мишель услышала мой голос, повисла долгая пауза. Скорее всего, Мишель раздумывала, бросить трубку сразу или сперва сказать мне какую-нибудь гадость. К тому же я застал ее врасплох – определитель высветил номер Гордона, и она, конечно, рассчитывала услышать Гордона.

– С какой стати ты взял телефон моего мужа, Стори? Твой брат знает?