Крыса Разумная

С точки зрения рыси, это была запредельная наглость. Дергать себя за хвост она не позволила бы даже слону. А этот мордатый крыс, хоть и был покрупнее обычных черношерстых туземцев, каких она встречала уже не раз, но все же выглядел в ее глазах всего лишь добычей, обреченной на съедение. Она отпустила подштанники вопящего Муровера и набросилась на Твердолоба. Когти, зубы и кулаки ему не помогли – без привычной алебарды даже он оказался беспомощен. Однако прокусить его сверкающую кирасу не удалось и опытной охотнице – она только процарапала борозду на ее медной поверхности и едва не сломала зуб.

Тощий крикун в подштанниках вылез из логова и сломя голову бросился назад по тропе, призывая на помощь какую-то Крысодеву, которой, как чуяла рысь своим острым чутьем, в окрестностях точно не пахло. Обезумевший бурый толстяк влетел в колючие заросли и полез напролом к пирамиде, очертания которой проступали сквозь листья деревьев. «Ничего, ты еще не знаешь, кто поджидает тебя во мраке этого каменного лабиринта», – мстительно подумала охотница. А стражник встал на четвереньки и принялся улепетывать прочь, притворяясь мелкой сошкой и стараясь казаться как можно незаметнее, хотя его медная кираса сверкала, как зеркало, а свалившийся с головы шлем повис на ремешках и гремел, ударяясь о землю. Но рыси в эту минуту было не до них. Она бросилась в логово, пробралась к котятам и принялась изо всех сил облизывать их, придирчиво глядя, не причинили ли им вреда эти безумные, сумасбродные, оголтелые незнакомцы.

Их суматошные крики затихли вдали. Рысь высунула из логова морду, втянула ноздрями воздух, пытаясь уловить запах добычи, и подумала: «Ничего, я еще поохочусь! Не вы, так другие сегодня мне еще попадутся!»

Гнилозуб продрался сквозь заросли, оставив на жестких колючках немало клочков бурой шерсти. Остатки его темно-синего бархатного камзола изодрались окончательно, шляпа с роскошным лисьим хвостом потерялась еще при кораблекрушении, а парик смыло волной. Он задыхался и не мог больше бежать. Перед глазами плыли темные круги, перемешанные с оранжевыми пятнами от жарких, полыхающих лучей полуденного южного солнца. По счастью, на пути его оказалась каменная скамеечка с рельефным изображением двух рыб, на которых он не обратил внимания. На скамеечку падала тонкая тень от острого обелиска, но ее было недостаточно, чтобы укрыться от зноя, и магистр, превозмогая ломоту и одышку, побрел к горе, возвышавшейся впереди. Рассмотреть эту гору ему не удавалось из-за пляшущих перед глазами кругов, да и интереса рассматривать достопримечательности у него не было никакого.

Подножие горы оказалось прямым и ровным, как будто его вымеряли по натянутой струнке. Искать местечко попрохладней приходилось едва ли не наощупь, и в конце концов магистр ввалился в холодную темную пещеру, пол в которой, однако, был гладким и ровным. Задумываться над особенностями рельефа ему даже в голову не пришло, и он полез в темноту, стараясь убраться подальше от хищников, охотников и диких туземцев, которые на этом чудовищном острове попадались на каждом шагу. Чем дальше он уходил вглубь пещеры, тем сильнее сгущалась тьма в ее бесконечном проходе, и тем громче раздавалось гулкое эхо его шагов.

Сделав очередной шаг, он вдруг почувствовал, что каменные плиты под ногами задрожали и начали разъезжаться в стороны. Он не успел понять, что происходит. Под ним разверзлась зияющая пустота, и магистр провалился в дышащий гнилью и холодом мрак.

Тихоскок потерял счет десяткам невысоких хижин, стены которых были сплетены из хвороста и обмазаны глиной. Из проемов, завешанных ветхими циновками, выглядывали чумазые дети и таращились на чужака, которого Огненная Глотка и Неистовый Сусл вели к центральной площади поселка.

Посреди площади уже высился длинный шест, с которого свисали гирлянды фиолетовых цветов. Такие же гирлянды болтались на черных телах туземок, и кроме набедренных повязок, это была единственная одежда, которая их прикрывала.

Тихоскока затащили на груду хвороста и вмиг привязали к шесту веревками. Тело его натерли каким-то пахучим маслом, а на шею повесили гирлянду из ярких цветов. Судя по тому, как ловко и слаженно действовали туземцы, это дело было им хорошо знакомо.

– Вы что, собираетесь меня сжечь? – обеспокоенно дергая хвостом, спросил Тихоскок.

В ответ аборигены дружно расхохотались.

– Не бойся, если тебе и суждено отдать свою жизнь, то не на костре! – с ухмылкой ответила Огненная глотка, выпустив изо рта облако дыма. – Сегодня в полночь у нас большой праздник – Пир упыря, и ты на этом пиру – главный гость.

– Хорошо же вы принимаете гостей! – посетовал Тихоня. – Так меня напугали, что сердце в пятки ушло.

– Бояться нужно не крыс, а летучего кровососа, – возразил ему вождь с черепом суслика на голове. – Он обитает в Доме великих предков и сторожит ключ от их города.

– Города предков? – воскликнул Тихоня, мгновенно забывая про все свои страхи. – Вы знаете, где он? У вас ключ от него?