Крыса Разумная

В мгновенье ока мощеная камнем площадка перед пирамидой очистилась, и лишь одна Огненная Глотка, как ни в чем не бывало, продолжала выситься перед Тихоней с Белянкой.

– А-ой, куда вы рванули, испуганные хорьки? – насмешливо заголосила она, размахивая зажатым в лапе обломком трубки. – Вы что, не видите, что упырь боится света? Вы же знаете, что днем он не показывает из пирамиды своего тупого рыла. Зато ночью он вырвется на свободу, и тогда беда всем, кто попадется ему на пути. В это полнолуние многие из наших сородичей отдадут свою кровь. Спрятаться от него не удастся, потому что теплую кровь он чует нюхом. Эти дурные чужеземцы разбудили Ночного Стража и навлекли на нас беду, но пусть тогда сами они за нее и расплатятся.

Неистовый Сусл остановился и отпустил полы рясы, которые тут же свалились, взметнув тучу пыли.

– Приказываю взять Белую Чужеземку в заложники! – продолжала вещать его безразмерная супруга. – Если она дорога этому серому охламону, то он сам возвратится в пирамиду, вернет Стражу ключ и накормит его своей кровью. А если он это не сделает, то мы привяжем его девку к обелиску, и когда упырь вылетит, то сразу заметит, что ужин ему уже подан.

Белянка взвизгнула и попыталась улизнуть, но ее тут же схватили и крепко сжали.

– Отпустите ее! – вне себя заорал Тихоскок.

– Отпустим, – невозмутимо сказала Огненная Глотка, вынимая из пасти сломанную трубку. – Когда ты накормишь собой упыря и отведешь от нашего племени беду, которую сам же и вызвал. И если к утру демон так и не появится на этой площади, то мы отвяжем твою альбиноску, и она сможет сама скормить остатки твоей серой шкуры жадной падальщице кара-кара.

Туземцы дружно расхохотались, прислонили Белянку спиной к торчащей посреди площади каменной стреле, и принялись опутывать ее веревками.

Тихоскок растерянно оглянулся. Подслеповатый нетопырь хлопнул крыльями и спрятался во мраке широкой арки. Его не было видно, однако Тихоня нюхом чуял, что кровосос все еще тут и поджидает его в засаде, втягивая своим тупым носом порывы ветра, доносящие до него запах теплой крови.

Ощупав свое порванное ухо, Тихоня почувствовал, что оно все еще не зажило, и кровь продолжает сочиться. Белянку оплетали со всех сторон, она визжала и отбивалась. Тихоскок рванулся к ней, но в грудь ему тут же уперся колючий ряд копий.

– Тебе не туда. Тебе в пирамиду, – заявила ему толстая предводительница. – И помни: после наступления темноты голодный упырь вылетит из пирамиды и высосет из твоей подруги всю кровь до последней капли. А Солнцу осталось бежать по небесной дороге всего три часа.

Тихоскок скрипнул зубами и пообещал:

– Если я выживу, то докажу, что вы совершили ошибку. Потому что рассерженная крыса опаснее нетопыря!

Однако туземцы только заржали над его словами и подтолкнули его к входу острыми наконечниками из рыбьего зуба.

Тихоскок шагнул в мрачный холод тяжелой арки, нависшей над входом в пирамиду. Его усики нервно дергались, словно пытаясь нащупать опасность, а хвост за спиной вилял из стороны в сторону, сметая с земли мелкие камни и пыль. Нетопыря не было видно, однако Тихоне представлялось, что хищник спрятался в темноте, выставив вперед тупую морду с непомерно большими ушами, и жадно ловя раздутыми ноздрями запах свежей крови.

Он остановился, оглянулся назад и жалобно выкрикнул:

– Хотя бы шпагу отдайте!

– Отдам, когда ты сделаешь мне новую трубку! – раздался ему вслед издевательский возглас.

Через десять шагов отблески дневного света остались позади, и он погрузился во тьму. Идти дальше можно было только наощупь, и он позволил себе опуститься на четвереньки, чтобы легче было касаться усами холодного края стен. Неожиданно прямо над его головой раздался звонкий хлопок перепончатых крыльев. Нетопырь спикировал ему на загривок, впился когтями в плечи, а острыми, как лезвия кинжала, зубами вырвал у него из-за пояса тяжелый ключ и победоносно вспорхнул с ним к потолку.

– Стой! Куда? – завопил Тихоскок, подпрыгивая и вцепляясь в кожаные лапы летучего демона.

Нетопырь оторвал его от пола и поднял вверх, однако груз был для него слишком тяжел, и взлететь высоко не удавалось.

– Отдай ключ! – вопил Тихоня, болтая ногами в темноте и пытаясь нащупать опору.

Нетопырь клацнул зубами у него над ухом, но прокусить шкуру у него не получилось.

– Ах ты, тварь! – кричал Тихоскок, которого кровосос нес куда-то во тьму. – Хочешь напиться крови? Так попробуй меня укусить. Но ключ-то тебе зачем, глупая мышь?

Нетопырь не обращал на его вопли никакого внимания – казалось, будто он и не слышит их вовсе. Тихоскок на лету начал раскачиваться, пытаясь дотянуться до стен ногами, и в конце концов ему удалось зацепиться когтями за каменный выступ. Его резко дернуло, раздался скрежет когтей о невидимый в темноте валун, и остановленный на лету нетопырь со всего размаха хлопнулся в пол своим тупым рылом. Тихоскок кубарем покатился по замшелой поверхности коридора, вскочил на ноги, и, победоносно подняв в сжатых ладонях вырванный ключ, завопил:

– Что, съел? А ну, подставляй рыло! Сейчас я тебя разделаю, как жареного хорька!