Крыса солнце жрёт. Книга 1

Все это общество дополнялось большим количеством знатных вассалов и подчиненных вышеперечисленных славных мужей. Многие из них являлись баронами. И каждый из баронов возмущался больше всех остальных тем, что их титулованный собрат нарушил данное слово. Их не интересовало, что в баронстве Вуков барон был почти так же почитаем, как король, а в Великой Унии этот же титул носили знатные люди средней значимости и такого же влияния. Раз титулы созвучны, значит и Вук принадлежит к их касте! И это просто возмутительно, что сей муж повел себя так! Это недостойно барона!

Те немногие воеводы, что находились внутри шатра, получили высокие звания за действительные воинские заслуги. И хоть их допустили на собрание Верховного штаба, они все равно ничего не решали. Слишком уж были худородны эти, вроде бы, как благородные люди. Стояли позади остальных и почти ничего не видели. Чтобы понять, что происходит, им приходилось напрягать слух и ловить каждое сказанное слово. Но когда поднимался шум, сделать это практически не представлялось возможным. А шумели тут часто. Каждый желал высказаться.

Простых капитанов и лейтенантов, то есть обычных рыцарей (если они не занимали почетной должности), просто выгнали на улицу взашей, чтобы не устраивали толкучку и охраняли шатер от любопытных ушей рядовых. Нечего простым воякам совать свой нос, куда им не положено!

В центре, за огромным столом, располагалось два стула из красного дерева, резной работы. Стулья эти были скорее похожи на троны, чем на обычные сиденья. Именно в их сторону и направил свои слова Альберт фон Кёниг. На одном восседал его маршал Роджер Гудман, на другом самый влиятельный после короля человек в Великой Унии, герцог Правский, Ференц Сепрентос.

Человек шестидесяти трех лет, худой и жилистый, еще вполне сильный и бодрый, герцог Сепрентос выглядел на свои годы. Но когда начинал двигаться и действовать, то казалось, что в нем сохранился дух мужчины в самом расцвете сил. Бесцветные и ядовитые глаза его смотрели без эмоций, расчетливо и оценивающе. Седые волосы он зачесывал назад, лицо его покрывала такая же белая и жесткая щетина. Никто и никогда не мог понять, что творится в голове этого человека. За бездушной маской лица скрывал он свои планы, козни и помыслы.

Сейчас наместник Юга сплел пальцы, откинулся на спинку своего изысканного «трона» и готовился внимательно выслушать слова генерала Кёнига. Когда он делал так, все умолкали. И наступила гробовая тишина. Только слова графа Альберта вновь прорезали ее:

– И я готов под этим подписаться моим именем. Мы не можем начать войну. Подумайте, милостивые государи, – граф окинул взглядом всех присутствующих, – как воевать? Солдаты устали. Мы совершили такой длительный переход. А главное, у нас в тылу армия пленных, коих многие вообще называют рабами. Я лично воздерживаюсь от этого слова, потому что свято чту законы Виртленда.

– Ха, а законы Правии вы не почитаете, генерал? – выкрикнул Тибор Скорпий. Черствые глазки этого верного прихвостня Сепрентосов излучали злобу. Многие считали, что Херемфолд проще уж сделать частью Сепфолда, и не строить иллюзий на счет отдельного графства. Тибор был, пожалуй, самым откровенным лизоблюдом герцога Правского.

– Извольте-ка замолчать, граф, или после собрания я вам с огромным удовольствием напомню, чем может обернуться невежливость одного благородного человека по отношению к другому, – голос Альберта был спокоен. Тибор посмотрел на своего сюзерена, но герцог Сепрентос даже не шевельнулся. Скорпий побледнел и опустил глаза. Тем не менее генерал продолжил: – Вы меня хорошо поняли?

Графу Херемфолда оставалось только покраснеть, как вареному раку, и пропищать:

– Да, граф! Просто мы сейчас все на взводе из-за вероломных действий проклятого Вука. Простите и продолжайте, пожалуйста!

– Благодарю, – граф фон Кёниг учтиво склонил голову. – А я и впрямь продолжу. Так вот, эти пленные состоят не только из обычных пахарей, ремесленников, граждан, их жен, детей и стариков. Среди них есть и воины, настоящие бойцы, с которыми мы сражались. И их немало. Скажите, что произойдет, если они почувствуют очередной шанс нанести нам рану, от которой, быть может, мы не оправимся? Рядом граница, горы, но разве не смогут они перебраться через них небольшими группами или в одиночку? В надежде, что там им дадут кров, еду и меч, чтобы можно было рубить своих поработителей, воздать им за несчастья, которые мы принесли на их земли? Я думаю, что все здесь понимают, что они обязательно попытаются осуществить все вышесказанное. И это уже второй минус.

А потом как же провизия? Графство Коинс, где мы сейчас находимся, крошечное. Оно не предоставит нам многочисленного войска в подмогу, не сможет и прокормить нас. Кругом горы, милостивые государи! Дикие и труднопроходимые. И наше численное преимущество – просто пшик, ничто, иллюзия!