Крыса в чужом подвале

Вдоль стен, от угловой башни, от Гнезда к донжону, идут хозяйственные клетушки. В курятнике день и ночь не смолкает куриное квохтанье и горластое петушиное пение, в овчарне блеют овцы, половину прежнего их осталось, вояк кормить надобно. Лавочка сапожника, почти всегда закрыта. Остарел Клоян, а учеников нет. Была дочка, да из девки какой помощник. За сапожником живет скорняк. Хороший, путевый мастер, да спился. Уж и ведения ему от пьянки и голоса, а все неймется. Последнюю рубаху пропил. У кого дела идут так это у травника. Немочь какая - сразу к нему. От кашля, от лихорадки, от сыпи, от иной болезни всяких травок у него насушено и припасено. Сказывают и приворотные зелья готовит. Но кто ж его осудит? Попы разве? За травником скотные сараи. Живности впрок нагнали. Сенца с соломой заготовили. Тут же под рогожами от непогоды спрятаны гурты свеклы, капусты, картошки. Далее казарма с кухней. Под кухней подвалы с запасами для воинства внизу. Не сказать что полны, но на такую войну хватит. Казармы строили давно, обветшали. Ремонтировали тоже не в вчера. Черепичная крыша частично заменена соломой и деревянной дранкой. Дальше угловая башня - донжон. Здание сравнительно ухоженное. Второй этаж в лепнине изъеденной дождями и ветром, в окна вставлены рамы, где со слюдой, а где и со стеклом. Третий этаж выделялся особо. И камень другой на строительство пошел, и кладка другая, и окна шире и светлей. Четвертый, верхний этаж, частью под крышей частью смотровая площадка. На площадке тусклой латуни гонг. Гонг старый, подернут зеленью плен. К донжону прилепился длинный дом, для челяди, кладовых и хранилищ. Там где должна возвышаться еще одна угловая башня, вопреки правилам фортификации устроена церковь, беленькая, опрятная. Попы они своего блюдут. Пусть весь мир в грязи по пуп, а у них чин и порядок. Звонницу церковную облепили химеры - клыкастые каменные твари. Одно не понятно, зачем звонница если колокола на ней нет. Вместо колокола подвешен на толстой конопляной веревке симантр. Ударят - дзынкнет коротко и смолкнет. У церкви что-то вроде сада. Деревца, аллейка, куб фамильного склепа фрайхов Бортэ. Жилище поповское при церкви стоит. Домик под свинцовой крышей, но не из кирпича, а сруб положен. Зимой теплей и от сырости защита. В соседях у попа оружейник. У хибары, под навесом, кузня и кучи угля. Все как полагается. Далее, до самой Толстухи, опять постройки. Склады, запасники, конюшня. Раньше пока фрайх жив был и псарню держали. Уважал он на вепря хаживать. А как сгинул через ту охоту, так его супруга псов приказала в Вороновой топи утопить. Всех. Щенков и матерых.

По середине замковой площади крытый колодец, над ним высоченный флагшток. На флагштоке трепыхается и болтает кисеей знамя фрайхи Эйрис ди Бортэ. Здесь же здоровенный двуручный меч воткнут в огромную лиственничную чурку. Ничего странного. Обычай. Фрайха в Брачной войне с рейнхом Шабо ди Венсоном. Война хоть и походит на обыкновенную, но имеет ряд ограничений. Первое, открытие военных действий объявляется загодя и во всеуслышание. Не менее чем за три недели. Затем уведомляются близлежащие владельцы земель, поскольку их участие и помощь исключались. Дрязги де семейное, свой нос совать чужим не следует. Потом, уведомляют императорского доместикия* и тот либо сам прибывает к месту событий, либо отряжает кого. В течение трех недель противоборствующие стороны, если не смогли договориться полюбовно, вербуют себе сторонников, нанимают служивый люд. У кого сколько средств, тот столько и вербует. Затем нападающая сторона, как правило, мужчина, но отмечены случаи, когда и женщины выступали в качестве соискательниц брака, осаждает будущую супругу или супруга в замке. Штурмовать дозволяется только одну стену. Какую - выбирай сам, но выбрав на другие не заглядывайся, даже если на них не единого мечника не поставят. Не возбранялось вести обстрел осадными орудиям. Но опять, с таким учетом чтобы снаряды далеко в замок не залетали и ничего лишнего не попортили. Цель нападавшего, принудить упрямую особу согласится вступить с ним в брак. Поскольку война дело не копеечное, часто осады или не начинают вовсе или для острастки стрельнут с плохонькой баллисты, пустят с десяток стрел, да за свадебный стол пить-гулять. Встречаются и строптивые. Пока крови не прольют, не угомонятся. Очень редко дело доходило до затяжных сражений. Бывало и такое. Гораздо чаще подкупит претендент стражу, (смешно погибель получать из-за таких пустяков, что владетельница не хочет в свою пастель мужика пустить) те и проворонят супостатов. Жениховы орлы на стену ночью взберутся, во двор прошмыгнут, мечом двуручным веревку на флагштоке перерубят. Сдернут знамя и дело слажено. Доместикий императорский событие зафиксирует, пошлину в казну примет и все! Войне конец, начало семейному счастью. Хотя как выйдет. Иной раз и наоборот.

- Добрались, - объявил Руфус, из-под руки разглядывая мрачные стены Морта.