Крыса в чужом подвале

− Твои наблюдения верны, − согласился Буа, но тут же спохватился. — Бэну Лея рассказала содержимое нашей беседы?

− Никто не обмолвился ни словечком. Бэну Лея пришла очень расстроенная. Отсюда я сделала вывод, вы ругали её за мою глупость отправиться на ярмарку в Роусу. Я так же видела Фаруса. Его вид только утвердил меня в том, что нынче вы взыскали со всех кроме виновницы, − Аяш улыбнулась отцу и смиренно склонилась. У того стало легче на сердце. Все не так страшно и плохо. — Но для того чтобы спросить с нерадивых, не обязательно созывать семейный совет.

− Ты права. Глориоз предложил устроить брак своего сына Брина с тобой. Он просит моего ответа.

− Вы согласитесь? — прямо спросила Аяш.

Севаст вспомнил предупреждение Фаруса. Аяш будет нелегко в семье Бекри. Она слишком независима. Она не будет улыбаться, если ей что-то не по нраву. Даже ради приличий. Даже ради него.

− Да, − подтвердил Буи и вдруг нахмурился. Что если его умная дочь догадается, что согласие вызвано не только желанием устроить её судьбу?

− Вас поддержали на совете? Без споров?

− Фрайх Геш и бэну Лея настаивает на обручении.

− Бэну осмотрительна, − рассмеялась Аяш.

− Фарус отказался.

− Он умнее, чем хочет казаться.

− Тебе так важно знать мнение других?

− Важнее понять, почему они высказались так, а не иначе.

− Для чего понимать их поступки? Ведь они не могут повлиять на тебя.

− Вы ошибаетесь. Вспомните балладу о соловье и короле…

Севаст помрачнел. Балладу пел Джено ди Хаас.

−… Десять советников не могли добиться помилования возлюбленного дочери короля. Но соловей спел свою песню, король пришел в хорошее расположение духа и отменил казнь. Те, кто рядом с тобой всегда оказывают влияние на тебя. Даже не очевидное.

− Оставим баллады тем, кто их придумывает. Если король принял решение, руководствуясь чувствами, это не мудрый король. Что думаешь ты?

− Если скажу нет, вы услышите меня?

− Почему ты хочешь сказать нет?

− Это мое право. Как невесты. Бросать цветы в окно, бить посуду.

Буи сообразил, она пересказывает пьесу, которую они смотрели в императорском театре в прошлом месяце.

−…и выплесну на жениха содержимое ночного горшка, − продолжала она.

− Аяш! — повысил голос Буи. Он говорил с ней о серьезных вещах!

− Зачем же вы спрашивали других, если приняли решение единолично.

− Чтобы убедится в его правильности.

− Тогда я всецело полагаюсь на вас, − ответила девушка. — Но мой ответ нет. И на предложения с женитьбой и на предложения обручения.

− Почему?

− Он язычник. Этого достаточно?

− Не достаточно! − не удовольствовался её ответом севаст.

− А мне более чем. Моя мать верила в Создателя. Всякий раз возвращаясь из походов, вы водили меня в церковь. Я не вижу причин по каким мои дети должны быть зачаты от еретика. И человека, отец которого вот-вот наберется наглости и сместит законного императора. Даже такого ничтожного как Экбольм Первый.

− А я отвечу ему да! — как можно спокойнее произнес Буи. − А вера? Кто её у тебя забирает?

Аяш склонилась в почтительном поклоне. Севаст сам понял, что дальнейший разговор теряет всякий смысл. Она против, но примет его волю. Он услышал её ответ. И что это могло изменить? Ровно ничего.

8

В пятистах шагах от замка обживалось войско рейнха Венсона. Второй день стучали топоры, с грохотом валили вековые ели, пластали подлесок, оставляя лишь у самого рва — спрятаться, жгли костры. Лагерь неприятеля быстро разрастался. Без лишней суеты и беготни. Керны[70], так их обозвал Рагги, знали свое дело. Где посуше поставили шатер рейнха. У входа родовой гонфалон[71] со львом. По соседству к шатру палатки для портариев и декархов. Простому воину хватит и полого натянутого тента. Сбоку лагеря расчистили место для обоза. Среди серых фургонов нет-нет мелькнет цветастое платье маркитантки. А куда без них?! Рану перевязать, воды подать хворым, ну и ноченьку скоротать. Три баллисты, согласно правил больше и не положено, установили напротив куртины между надвратными и Толстухой. Пообок от них бриколи[72]. И баллисты и бриколи все новехонькие.

− Кажись гэллогласы[73], − указал Брук Костасу отдельную группу воинов. Крепкие мужчины с секирами в строительстве не учувствовали, стояли в охранении. Выучка будь здоров! Лишнего раза не шелохнуться, дальше положенного не шагнут.

− Кажись! − передразнил Рагги. − Они и есть. Сволочи.

Сам Венсон, пешим, в сопровождении имперского легата, знаменосца и трубача подошел к мосту. Трубач надсадно выдул торжественную ноту. Знаменосец махнул стягом. Когтистый лев расправился на ветру.

Руджери, торчавший на стене с восходом солнца, выстрелил в сторону рейнха из лука. Стрела, да и стрела ли? палка без наконечника и оперения, упала в топь. Официально военная компания открыта. Венсон отцепил от пояса фляжку, отпил и сплюнул вино под ноги. Жест отражал его мнение о защитниках Морта. Регламентом войны подобное действие не прописано, потому жест личный. Ему тоже ответили не регламентировано. Стражник помочился со стены. Пей, коли жажда!

− В этой феме дурацкие законы, − пробубнил полным ртом Дайф, второй караульный.