Крыса в чужом подвале

Их осталось двое. Он и Йоун. Была декархия. Раз-раз и истаяла, как ледяная корка в луже на ярком солнце. Но скорбеть о потерях и считать раны подобает после боя. Тем, кто в бою уцелел.

Вскоре их прижали к дверям в башню и теперь они работали в паре. Колченогий, прихрамывающий Йоун и он. Один плюс один − четверорукий, смертоносный монстр. Меч бил на уровни груди, яри разило снизу в живот и пах, если меч опускал горизонт атак, яри выстреливал в лицо, в шею и в голову.

− Лихо у нас с тобой, − еле проговорил Йоун, когда неприятель отступил перестроиться. Слепо лезть на смерть не хотели.

Вот из рядов высунулся низкорослый керн. Борода всклокочена, помятый шлем набок. По лицу размазана кровь. Чужая и своя из раны на лбу.

− Ииих! — замахнулся он топорком.

Костас опередил бросок. Рондел полоснул воздух и ударил в щеку, соскользнул по кости в глазницу.

Бросок керна смазался и оружие улетело мимо. Сам метатель обреченно взвизгнул и упал на колени. Втоптав раненого, гэллогласы атаковали. Им была нужна надвратная башня.

Первый прикрывался большим щитом. Костас опершись на яри, подпрыгнул и ударил в щит ногами. Гэллогласа откинуло к краю площадки, он попытался удержаться, хватаясь за чье-то плечо. Так вдвоем и покатились по лестнице, под клинки спешащему на выручку обороне резерву.

Подоспевшие торквесы отогнали нападавших шагов на десять и увязли. Теперь уже нападавшие обороняли стену, давая возможность подкреплениям подняться по лестницам. Торквесы из кожи лезли сбросить их. Так два отряда и стояли, вцепившись друг в друга и пластаясь накоротке. Костас подошел к Планку. Тот открыл глаза и что-то шептал, отплевывая кровью. Потом затих.

− Неплохо заработали, − выдохнул без радости Йоун.

Согласно правилам, деньги за бой получал весь десяток. Или те, кто от него остался.

На донжоне ударили в гонг. Звук больно отдался в ушах.

− Воронье скликает, что ли? — пыхтел Йоун. Сил у карнаха почти не осталось.

Больше им участвовать в бою не пришлось. Руджери дожал нападавших. Спафарии организованно спустились. Кто по лестницам, кто по веревкам. Их что заботливая мамаша прикрывали лучники. Бородача-карнаха попытавшегося ухнуть в догонку кусок зубца пристрелили сразу. Гэллогласы, огрызаясь ударом на удар, тоже отступили, не показав неприятелю спины. С кернами получилось проще. Кто успел, сбежал. Замешкавших порубили, столкнули вниз.

− Славненько порезвились, − ходил по стене героем Дёгг. Длинный порез на щеке вызывал в нем неподдельную радость. Чем больше шрамов заработает, тем вернее получит свое Медный браслет.

Капитан бегло осмотрел стену и приказал замковому каменщику, заложить проломы и восстановить зубцы.

− Работы сколько! Не успею, − взмолился каменщик.

− Успеешь, − злился капитан. Руджери прекрасно понимал свежая кладка не выдержит и плохонького снаряда. Но не стоять же на, беззубой» стене, что пугало в голом поле.

В трапезной, за столами не весело. Тишина как при отпевании. Даже к Селли, что подавала вино, никто не лез. Та уж и так подойдет и сяк. Наклонится, в вырез на груди пупок видать и титьки чуть не вываливаются. Не до нее мужичкам. Умаялись. Смерти в лицо заглянули, оттого и мрачные. Не до любви ныне.

Дёгг припер кувшин вина.

− У нас раздовали, − похвалился сард. − Руджери приказал.

Не спрашивая, разлил в кружки. Всем кто подставил. Не пожадничал.

Костас выпил. Скорее по традиции. Они у солдат одни во все времена. Помянуть павших, за здравие живущих, за терпение тех кто ждет.

− Что это на тебе? — спросил Дёгг, увидев куртку.

− Одежка, − ответил Костас.

− Странная… Бабья что ли? — пощупал материал. — Кожа в роде. Со змеиной схожа.

− Какая есть. Душу греет, да и ладно.

− Акетон бы лучше под низ одел. Топором или мечом достанут все мягче, чем в этом.

Почерпав каши, а больше мяса, Костас отправился к оружейнику. По дороге постоял у бочки умылся и подержал руки в воде. Пальцы заходились от боли. А так немного поплещешься все легче.

Тод как всегда возился с железом. Выполнял заказ фрайхи, клепал серебром рукоять кинжала.

− У тебя чикошская сталь есть? — подбирая слова спросил Костас. Словарный запас хоть и не велик, но белее менее изъясниться смог.

− Зачем тебе? — навострился Тод.

− Если нет тогда и говорить нечего.

Оружейник нахмурился и стал усердней стучать молоточком.

Костас не уходил, наблюдая за работой.

− Много надо, − спросил Тод отрываясь. Не идет работа, когда за плечами виснут. Да и заказ этот? Нашла время тешиться глупостями. Уйма железа требует починки, а тут занимайся невесть чем.

− Так есть или нет?