Крыша. Устная история рэкета

Время было бестолковое — многое делали не зачем, а потому, что идея пришла в голову. Как-то на стрелку плевую пришли втроем — смотрим, вокруг братва напряженная собирается. Хорошо, что к нам наш знакомый боксер подошел от них и говорит: «А я думаю, что рожи знакомые, хорошо вспомнил, а то вас гасить уже собрались». Так что особенного братства не наблюдал. Как-то на нас с двумя «калошами» прыгнули — опять же хорошо, что меня боксер знакомый признал. После этого пошли на Сенной рынок — там знакомые парни «воркутинские» промышляли. Говорим, а где ствол купить можно? Они, мол, вон спекулянты стоят, у них газовое оружие переделанное под боевое. Мы подошли — спросили — они подтвердили — мы в бороду дали им и стволы забрали.

Так покуролесили немного, а потом прибились к солидным грядкам, где вертикаль, дисциплина. Так что с 1988 года уже все те спортсмены, кто хотел, могли влиться в рэкет, а пальба началась где-то с 1992—1993 года. Мне кажется, начали стрелять не боксеры, а тот, кто уступал спортсменам в единоборстве. А после первых залпов стало ясно, что «смит и вес-сон» — аргумент посильнее правильно летящего кулака.

ЧУЖИЕ

Столица Татарстана уже много лет была поделена между районными молодежными группировками. Еще в конце 70-х годов 26 членов «тяпляповской» банды убивали и калечили людей в течение нескольких лет, за что четверо из них были приговорены к смертной казни. Через 10 лет та же беспощадная молодежь из разных кварталов стала заниматься рэкетом и делить доходы от него между собой.

В 1990-м году в Ленинград из Казани, где «перваки» и «борисковские» уже вовсю кромсали друг друга, стали приезжать беговые — те, кого разыскивали за убийства милиция и конкуренты. Они оказывались здесь с поддельными документами и без денег. Освоиться на новом месте им помогали соплеменники, успевшие врасти в местные криминальные структуры. Первыми из таких вынужденных мигрантов были Ринат Гиламов по прозвищу Ружье и Жоркин. Запомнить все производные от названий микрорайонов Казани — «жилка», «хади такташ», «кинопленка» — было невозможно, так что всех стали называть просто «казанскими». «Казанские» сразу обратили на себя внимание агрессивной провинциальностью. Они обладали одним-единственным навыком — навыком уничтожения себе подобных, но зато его отточили до совершенства. Ничего другого они делать не умели и не хотели. В незнакомом городе без протекции существовать сложно, и крохотные коллективы с разных улиц татарской столицы один за другим стали представляться «малышевскими». Их не приняли в сообщество, испугавшись их дикой неуправляемости, но держали на подхвате, как и оружие, на всякий случай. Первое время «малышевские» сдерживали агрессию «казанских», подкармливали их, не допускали их конфликтов с местными контрагентами и не обращали внимание на раздражающие этнические лозунги вроде «Хади Такташ — весь город наш». «Казанские» же оказались самодостаточны, они и в незнакомом месте продолжали отстреливать друг друга: «перваки» мстили «борисковским», «жилка» терзала «тяпляповских», и наоборот.

В начале 1991 года в Питере оказались представители самой богатой и влиятельной группировки Казани, собранной из жителей ее центра,— «кировские». Их лидер, Наиль Хаматов по прозвищу Рыжий, ездил на джипе Nissan Patrol, жил в гостинице «Астория» и рубашку второй раз не надевал. Хаматов приехал «крышевать» крупный татарский бизнес, связанный с нефтью. Наиль каждый месяц отправлял транши в Казань. Через некоторое время, когда обороты выросли, присматривать за Хаматовым из Казани прислали Мартина. Он-то и застрелил Хаматова в том же 1991 году.

Кроме неискоренимого желания истреблять друг друга татары слыли страстью к мелкому интриганству. Как-то Ринату Галимову, когда он не смог занести грев в зону, соратники посоветовали зайти в лагерь в милицейской форме, а через несколько дней после того, как он с успехом проделал эту операцию, ему предъявили ношение погон и на этом основании попытались снять с должности смотрящего за «казанскими» в Ленинграде.

ДРУГИЕ

Одновременно с гостями из Казани в Ленинграде стали одна за другой образовываться и другие группировки. Под руководством боксера и героя Афганистана Владимира Колесника кристаллизовалось сообщество боксеров из клуба «Ринг». У Колесника остались ожоги на спине после того, как он горел в танке на войне, он отличался исключительной консервативностью и немногословностью. Уже в то время, когда «шестисотый» «мерс» стал важным атрибутом любого лидера группировки, Владимир Колесник продолжал ездить на черной «Волге». Его правой рукой стал тот самый Боцман, который когда-то выкрал Лукошу из больницы на улице Вавиловых. Одним из главных их активов стала гостиница «Карелия».