Крыши

— Тайник Спайс, — усмехнулся Тони, помогая Ли разгрузить будку.

— Я-то думала, никто не знает... — недовольно пробурчала Спайс, беря пиво. — Ладно, не волнуйтесь, у меня есть и другие тайники. О них уж точно никто не знает.

Роберт припомнил, как она появилась на крыше Планетария в самом начале их знакомства.

— Ты вроде все продумала, — не удержался он, чтобы не съязвить, и открыл банку холодного пива.

— Не все, иначе мы с самого начала не попали бы в переплет, — вмешался Залиан.

Симон стал по цепочке передавать продукты. Все уже здорово промерзли.

— Думаешь, в послании есть смысл?

— Даже если есть, — заявила Спайс с набитым ртом, — мы его не поняли.

— Надо подумать. Может быть, кто-нибудь догадается. Все уныло молчали, а снег тяжелыми хлопьями ложился на стеклянную крышу.

— Есть идея.

Роберт стоял спиной к остальным и лицом к западной части города.

— Ну?

— Нет, посмотри сама. — Он подбежал к Спайс, схватил ее за руку и показал пальцем, куда надо смотреть. — Видишь, Спайс? А теперь вспомни буквы.

Спайс молча вглядывалась в даль.

— Господи!

— Ну что?

Симон, Тони, Ли и все остальные столпились у них за спиной. Не очень далеко и не очень близко от них возвышалась круглая башня, и сквозь падающий снег на самом ее верху видны были огромные неоновые буквы желтого цвета “ТЕЛЕБАШНЯ”. После небольшого интервала это слово вспыхивало снова и снова.

Двадцать первое декабря Воскресенье

Глава 45 Ночное дежурство

В ночь на воскресенье, а точнее, без пятнадцати три, в слабо освещенном коридоре больницы Лондонского университета было тихо и безлюдно. Сидя рядышком на кожаном диване и разглядывая бесконечный ковер пастельных тонов, Харгрив и Баттерворт дожидались врача.

— Что я должен был ему сказать? — злобно прошипел Харгрив. — Твой отец звонит мне среди ночи, чтобы узнать, почему ты в больнице, и что я должен был ему сказать? — Он недовольно заерзал. — Ты знаешь, я глубоко уважаю его как одного из лучших комиссаров в нашей стране, отмеченного королевскими почестями. Да, я с трудом выдавил из себя, что его сын свалился с крыши, причинил ущерб частной собственности и поехал сопровождать в больницу своего коллегу с чуть ли не полудюжиной переломанных ребер. Вы меня очень разочаровали, Баттерворт, очень разочаровали.

Харгрив встал и принялся мерить шагами ковер.

— Прошу прощения, сэр. Это врач спросил у меня о ближайших родственниках.

— А тебе не надо было отвечать, парень. Мне только не хватало, чтобы еще твой отец сел мне на хвост. У меня не хватает времени, я по уши завяз в этом расследовании и, как могу, экономлю время. Ты представляешь, что происходит у нас над головой, пока мы сидим здесь? Орды психов уничтожают друг друга. Перед рассветом должна быть резня. Это очень важное время в алхимическом календаре. Равноденствие. Они все хотят еще до завтрака обрести сверхъестественную силу и власть! Естественно, им придется немножко поуничтожать других людей, чтобы довести дело до конца, но на то это и черная магия! По правде говоря, мне никто не сообщил, где произойдет окончательное очищение. А тем временем... — Он вытянул вперед голову, закрыв Баттерворту все пространство кругом. — Тем временем восемь лучших людей, не считая, как ты понимаешь, Бимсли, помещены в больницу с очень странными ранениями. Только что две юные леди рассказывали врачу, как они возвращались с праздничного приема и на них с неба упал полицейский. Протокол можно читать, как сценарий фильма ужасов.

Харгрив в отчаянии прижал ладонь ко лбу.

— Видеотехника зафиксировала по крайней мере десять человек с пистолетами и самострелами, дерущихся друг с другом, и ни один из них не был полицейским. Да ты сам был в контакте с этими людьми, ну и что? Ну и что, я тебя спрашиваю?

Харгрив побагровел, в основном от усилия, с каким он заставлял себя говорить softo voce[6] в глухом больничном коридоре.

Баттерворт сидел, выпрямившись и морщась при каждом движении. Плечо у него было сине-черным под повязкой.

— Один из них, сэр, назвал имя. Необычное имя.

— Какое? — подскочил к нему Харгрив и наклонился к самому его лицу.

— Я забыл.

— Ну что ж, ты сразу его вспомнишь, как только окажешься на том же месте.

Харгрив схватил его за поврежденную руку и, несмотря на протесты, поставил на нога.

— Доктор проявляет снимок. Разве нам не надо подождать результатов рентгена?

— Я все знаю и без рентгена. — Харгрив злобно ткнул Баттерворта указательным пальцем под ребра. — Там все в порядке.

— Я неважно себя чувствую.

— Конечно, неважно. Ты ведь опозорился. И тебе стыдно, потому что ты похож на маленькую дурочку, которая сплоховала в борделе. Все понятно. Твой начальник упал по твоей вине. Но я дам тебе еще один шанс, чтобы ты мог поправить свои дела.

У Баттерворта сердце убежало в пятки.

— Сегодня у меня каждый человек на счету, и мне некого тебе дать в пару, так что придется тебе поработать одному. Меньше риска, что ты кого-нибудь убьешь.

— Нет, сэр, я не могу идти туда один. Если они меня увидят, мне конец!