Крысиная башня-2

— Чо ты выступаешь, вот чо ты выступаешь?? По рогам захотел?? — чисто базар был готов перерасти в ссору, а то и в нечто большее. Такое сейчас было сплошь и рядом — нервы у всех на пределе. Только присутствие кого-нибудь из командования остужало горячие головы, — Гришка так и сразу, не церемонясь, гнал в ночное дежурство на самый отдалённый пост, без печки. Дени-Волк и был сейчас одним из младших командиров — звеньевой, типа. Знать бы что это ещё такое. Ни звёздочки, ни лычки; ни прибавки к пайку. Вся эта тягомотина уже реально заебала; и оттого он просто отвернулся, не стал вмешиваться. Да пусть хоть перестреляют друг друга, ему похер…

Но внезапно нашёлся поблизости ещё один «командир», которому было «не похер»; вернее — командирша. Пригибаясь, вдоль залёгшей цепи пробежала, держа автомат за цевьё, эта, новая, Ольга-Чума; остановилась, брякнувшись на колени в снег; нагло, как показалось всем, гавкнула:

— Ну-ка быстро рты позакрывали! Устроили тут свару! Молчать, я сказала!

Другой бы, и в другой ситуации, на такое просто сразу бы своротили ебало прикладом — ничо себе, охуевшая сучка! — но не с ней и не сейчас. Чума усиленно нарабатывала себе авторитет в отряде; не смущалась от мата и сальных шуточек; и сама, в свою очередь, могла так словом огреть, что потом краснеть перед пацанами приходилось обидчику. А могла и не только словом. Короче, Чума «нарастила себе рейтинг», ничего не скажешь; а тут ещё её командиром отделения Григорий назначил, — и она тут же всячески стала демонстрировать, что это не формальная должность. Командовать стала, распоряжаться, чёртова кукла. И не только в своём отделении; — её стали побаиваться в и отряде. Девка «к успеху прёт», явно. Если не споткнётся, лярва…

В общем, все и заткнулись; и даже Волк не высказался в её адрес. Удовлетворённая таким подходом, Чума продолжила, передавая распоряжение от командования:

— Сейчас машины пойдут на пригорок; сделают проход в этих вон их «проволоках». Чего они там намотали. Все — за БМПэхами! Кто вздумает тут отлежаться — потом не обижайтесь! Сигнал — сирена…

— Сирена? Чо за сирена, нах?

— Нормальная сирена; что, сирены никогда не слышал? — и, поднявшись, побежала дальше, останавливаясь и передавая распоряжение.

— Выслуживается! — проводив её взглядом, буркнул Волк. Хотелось сказать больше и крепче, но опасался, что стуканут Гришке.

— Ясен пень. Вестовая. Порученка, нах. — поддержали рядом лежавшие пацаны.

— А чо за сирена, в натуре? Откуда?

— Хотон припёр откуда-то. Здоровая, с ручкой; древняя как… как говно мамонта. На большую мясорубку похожа.

— Психическая?

— Угу.

* * *

Николай по кличке «Толстый» лежал в снегу чуть поодаль, и всю перепалку слышал. Да похер — сирена так сирена; да хоть свисток, хоть зелёная ракета… Предчувствие было плохое; покойная мама ночью снилась; приходила к нему в его комнату в их хорошем, уютном коттедже под Мувском; целовала в лоб — плохая, говорят, примета, когда покойники живых целуют в лоб! — плакала: «- Чего же ты, Коля, так на жёстком спишь, нельзя же так!.». Как будто он сам себе выбирал «на жёстком спать»… Хорошо ещё перед штурмом, как вон Голого, Диму Голицына, не поставили на всю ночь дневальным… а сейчас, как всех — в цепь! Все здесь, как их, не стесняясь уже, называют «основные» — «чмыри»: Голый, Кислый, Селёдка, и он — Толстый… Дали ружьё — старую двустволку; и четыре патрона… А Голицыну и ружья не дали, дали большой углекислоный огнетушитель со шлангом, велели таскать за БТРом, и, если кинут в него чем горючим — тушить!.. Тоже — смертник… И наверняка погонят их вперёд, в первый ряд; а сами, «основные», будут за них прятаться!.. Хоть бы уж словить сегодня пулю в голову; и чтоб кончилось это всё…

* * *